Иларийцы прозвали нас «детьми волн». И именно так они к нам и относились: как к детям.
Иларийцы имели доступ к богатствам, о которых мы могли только мечтать, – не только к питьевой воде и еде, но и к современному оружию и тысяче мужчин. Порой отчаявшийся вариниец пытался высадиться на иларийской земле в поисках более легкой жизни вдали от капризов моря, но с ним обычно оперативно и решительно справлялись солдаты, патрулирующие береговую линию. Возможно, кому-то это и сошло с рук, но пойманного перебежчика ждала неминуемая гибель – в Иларии могли устранять наших людей быстро и без всякого суда и следствия. Ведя с нами дела, они ясно давали понять, что любое нарушение закона Иларии грозит скорой и бесславной смертью.
Я ткнула пуговицу с напускным безразличием, хотя на самом деле меня восхищало все с земли.
– И что же Зейди будет делать с этой пуговицей? Будет застегивать с ее помощью свои брюки, которые не носит?
– Я шью для нее плащ, который она возьмет с собой, когда уедет. В Иларии ей будет холодно.
Сэми не хуже меня знал, что Зейди будет избрана на церемонии. Для него это было так же тяжело, как и для меня, потому что он тоже ее любил. Всегда любил. Я подозревала, что Зейди отвечала ему взаимностью, но они оба знали, что однажды она уедет, чтобы выйти замуж за принца, и поэтому их отношения не могли быть чем-то бо́льшим, чем дружба.
– Это так трогательно, – сказала я, – но тебе не следует торговать с галетянами. Если тебя поймают, то повесят.
– Тогда, я полагаю, меня не поймают, – улыбнулся он, обнажив зубы, белые как ракушки на фоне своей загорелой кожи. У юношей не было таких проблем, как у варинийских девушек, по крайней мере, когда дело касалось шрамов и ожогов. Но им приходилось обеспечивать свои семьи, хоть это становилось все труднее. В прошлом году двух жемчужин было достаточно, чтобы в течение месяца прокормить семью. Сейчас же необходимо было вдвое больше, но почему-то качество полученных товаров становилось все хуже. Я давно научилась не задавать вопросов насчет наших торговых отношений с Иларией – об этом должны были беспокоиться старейшины, а не я. И, по словам мамы, у меня были куда более важные проблемы, о которых стоило беспокоиться, например блеск моих волос или длина моих ресниц.
Но это никогда не останавливало меня от размышлений о мире за пределами Варинии.
– Есть новости с Галета? – спросила я.
– Ходят разговоры о восстании в Южной Иларии.
– Значит, новостей нет.
Он покачал головой.
– Ситуация становится все хуже. Король Ксайрус отказался предоставить безопасный переход беженцам, направляющимся на север, хотя галетяне приняли бы их с распростертыми объятиями.