– Забираешь ее боль? – спросил Оуэн, глядя на него. Бастиан слабо кивнул.
– Те сердечные плетения, которые пробудил в ней Тристан, сейчас превратились в чистую боль. Любовь к отцу задушена серыми плетениями предательства. А еще эти черные плетения вины, захлестывающие все ее естество… Она сейчас держится только на воспоминаниях, но и они продолжают причинять ей боль. – Он посмотрел на Оуэна. – И я не знаю, как ей помочь. – Его горло болезненно сжалось. – Я просто не знаю… Она сама себя уничтожает.
Бастиан испытал облегчение, что Оуэн ничего на это не сказал. Его друг не слишком жаловал Эбби. Тем не менее сейчас он выглядел очень обеспокоенным. Время шло, а Эбби все никак не приходила в себя. Он держал ее на руках, не мог ни подняться, ни отвернуться от этого яркого блеска, который последние лучи солнца отбрасывали на ее волосы. Темные круги под ее глазами свидетельствовали о том, что пережила она немало. На щеке у нее осталась кровь – скорее всего, не ее кровь, а Тристана. Присмотревшись, он разглядел и мелкие порезы на ее теле – последствия падения со стеклянной лестницы. Ее грудь едва поднималась, настолько поверхностным было ее дыхание, – удивительно, что она вообще дышала после того, как провела в холодных тенях столько времени. Его собственные легкие до сих пор словно находились в замороженном состоянии, так что каждый раз, когда он вдыхал, ему казалось, что в легкие вместо кислорода поступает лед.
– Она сама себя уничтожает, – мрачно повторил он, отчаянно прижимаясь губами к ее макушке.
Оуэн придвинулся ближе. Подождал, пока Бастиан посмотрит на него. Затем он осторожно сжал пальцы Эбби.
– Когда-то ты сказал мне сделать то, что я считаю нужным, – нерешительно проговорил он. – Мне кажется, я знаю, что станет правильным в этой ситуации, Бастиан, – он помолчал. – Но я не могу этого сделать – ты мне этого не простишь.
Сердце Бастиана сжалось. Он вспомнил тот их разговор. Хотя правильнее было бы назвать это ссорой.
«Что меня по-настоящему беспокоит, так это твоя готовность рискнуть всем и вся ради пары поцелуев! Ради поцелуев, о которых Эбби уже и не вспомнит, когда это закончится, – сказал тогда Оуэн. – Ты же знаешь, что у меня нет выбора, Бастиан. Некогда думать о твоих чувствах. И ты знаешь, что другого способа вернуться к нормальной жизни не будет».
– Сейчас нам всем нужно вернуться к нормальной жизни, – тихо продолжал Оуэн. – Особенно Эбби.
– Она не простит меня, если узнает.
Оуэн кивнул.
– Она не узнает.
Бастиан смотрел на него.
– Но я буду знать, что ты сделал.