- Так значит... - заговорил он, прерываясь и давясь смехом. - Так значит, всем нам кранты - и бомжам, и ментам, и...
Егоров, не испытывая ни малейшей боли, вытащил шило из ладони и, изо всей силы, почти по самую рукоятку всадив его в деревянное сиденье, встал. Бомж нахально удержал его за рукав.
- Смерть уравняет всех! - торжествующе воскликнул он.
Егоров рывком освободил руку и, не оборачиваясь, пошел к выходу. Там он едва не столкнулся с входившей с улицы женщиной и, резко остановившись, застыл на месте - так знакомы были это обильно намакияженное лицо, крашенные в белый цвет и почти всегда пережженные волосы, еще сохранившая следы былой стройности осанка и вечная манера одеваться броско и одновременно небрежно.
- Эльвира? - спросил Артем, словно был не уверен.
- Ты еще помнишь, как меня зовут? - со злой иронией в голосе вопросом на вопрос ответила женщина, поправляя съезжающий с плеча ремень увесистой дорожной сумки.
- Ты уезжаешь?
- Пытаюсь. А ты что, за мной следишь?
- Ну вот еще, больше мне заняться нечем.
- Конечно-конечно, ты всегда так занят! - и она, задев Артема сумкой, быстро прошла мимо.
Егорова поражала та апатия, с которой город встретил происшедшее. Может быть, это была растерянность, но, казалось, никто ничего не пытается делать - все только ждут. Мысли опера отвлекла открывшаяся в железной ограде калитка. Из нее вышел насколько богато, настолько же безвкусно одетый человек с огромной золотой цепью на шее. На цепи висел непомерно большой медальон с изображением русалки, держащей в руках кубок. В этом человеке Артем узнал своего бывшего подопечного, из своих сорока лет примерно пятнадцать просидевшего в местах отбывания наказания. Во дворе, возле трехэтажного дома с нелепой башней, стоял "Мерседес" с открытым капотом, уже, видимо, порядком разозливший своего хозяина.
- Эй, начальник, что стряслось? - с высокомерной ухмылкой спросил оперативника тип с медальоном.
- Не знаю, - ответил Егоров, не останавливаясь.
- Как это не знаешь? А кто знает? Не знают они ничего! Только деньги государственные прожирать...
Егоров не дал ему договорить, сделав то, что ему хотелось сделать много раз, но чего он не мог позволить себе раньше. Вернувшись, оперативник взял наглого типа всей пятерней за лицо и втолкнул его в калитку так, что тот, громко звякнув цепью, уселся на мощенную камнем дорожку.
- Ты думаешь, это все? - услышал Артем, отойдя уже довольно далеко.
Он нехотя обернулся.
- Это тебе так не пройдет! - кричал обиженный тип с цепью на шее, нервно тыча указательным пальцем в сторону Егорова. - Можешь считать, что ты уже не работаешь!