Но об этом нельзя было и думать: необходимо было скорее переодеться… Мы с Ваней сложили руки в виде сиденья, с помощью повара и других усадили Софью Андреевну и понесли. Но скоро она попросила спустить ее.
В дверях дома Софья Андреевна остановилась и велела Ване съездить на станцию и узнать, куда были взяты Л.Н. билеты. Потом переоделась с помощью Варвары Михайловны и экономки Прасковьи Афанасьевны. Опять сошла вниз, боясь, что Ваню задержат. С ним же на поезд № 9, с которым уехал Толстой, она отправила телеграмму такого содержания: «Вернись скорей. Саша». Телеграмму эту Ваня показал Александре Львовне – не из лакейского подхалимства, а из искреннего сочувствия Л.Н. и привязанности к нему. Прислуга вообще не любила Софью Андреевну. Тогда Александра Львовна послала другую телеграмму, вместе с этой, где просила верить только телеграммам, подписанным «Александра».
Между тем Софья Андреевна все повторяла, что найдет другие способы покончить с собой. Силой мы отобрали у нее опиум, перочинный нож и тяжелые предметы, которыми она начала колотить себя в грудь… Не прошло и часа, как снова бегут и говорят, что Софья Андреевна опять убежала к пруду. Я догнал ее в парке и почти насильно увел домой.
На пороге она расплакалась.
– Как сын, как родной сын! – говорила она, обнимая и целуя меня…
Ваня, вернувшись из Ясенок, сообщил, что на поезд № 9 в кассе было выдано четыре билета: два 2-го класса до станции Благодатное (откуда идет дорога в Кочеты к Сухотиным) и два 3-го класса до станции Горбачево (где нужно пересаживаться, чтобы ехать в Шамардино к М.Н.Толстой). Сведения были достаточно неопределенны: Л.Н. мог поехать в том и другом направлении.
Александра Львовна телеграфно вызвала Андрея Львовича, Сергея Львовича и Татьяну Львовну. Кроме того, из Тулы доктора, психиатра, для Софьи Андреевны, положение которой внушало опасения. Из Овсянникова случайно приехала Мария Александровна, которая здесь осталась.
Еще в течение дня приехал из Крапивны, где он находился случайно, Андрей Львович и самоуверенно обещал Софье Андреевне завтра же утром сказать, где находится Л.Н. Хотел действовать через тульского губернатора. Потом пыл его охладел.
29 октября
Всю ночь напролет я не спал и дежурил, сидя в «ремингтонной». Варвара Михайловна ушла спать в три часа утра. Софью Андреевну нельзя было оставить одну.
Поместилась она не в своей комнате, а в спальне Толстого, на его кровати, однако тоже почти не спала. Ходила по комнатам, жаловалась на него, говорила, что не может без него жить и умрет. Под утро сказала мне, что нельзя мучиться больше, чем она; что она чувствует и свою виновность перед Л.Н., и свою беспомощность что-нибудь теперь сделать.