– Сухая мораль! – отозвалась она об этом письме своим словечком и, может быть, была права.
Тотчас она написала и велела отослать Черткову свой ответ. Это было уже вечером.
Характерно и то, что еще днем Софьей Андреевной составлена была телеграмма на имя Л.Н.: «Причастилась. Помирилась с Чертковым. Слабею. Прости и прощай».
Хотя Софья Андреевна подтвердила свое желание позвать назавтра священника, но все-таки послать такую телеграмму Л.Н. было уже нельзя, так как примирение с Чертковым не состоялось.
1 ноября
Утром в Ясной был Врио, помощник редактора газеты «Русское слово», пожилой господин с мягкими, изысканными манерами. Софья Андреевна сама приняла его, хотя была еще в утреннем костюме. Оказала она ему эту милость после того, как в полученном с сегодняшней же почтой номере «Русского слова» прочла о себе хвалебный фельетон Дорошевича. В разговоре с Брно она передала ему свою точку зрения на события, во всей ее неприглядности. Но мало этого. В газетах она успела прочесть осуждения по своему адресу и восхваления поступка Толстого, и это вывело ее из себя. В присутствии Врио разыгралась некрасивая сцена, с истерическими выкриками и упреками по адресу Л.Н. и Черткова. Софья Андреевна в лиловом шелковом капоте, с распущенными волосами металась по комнате. Успокоить ее было трудно.
Врио проинтервьюировал также детей Толстого, Марию Александровну, меня и других домашних и спешно уехал: надо было составлять статью и сдавать в печать.
Вечером у Чертковых была получена тревожная телеграмма. У Л.Н. жар, забытье. Температура 39,8. Опасается приезда Софьи Андреевны и вызывает Владимира Григорьевича.
Оказалось, что Л.Н. уже выехал из Шамардина и отправился по дороге к Ростову-на-Дону: он предполагал остановиться в Новочеркасске у своих родных Денисенко, но заболел и вынужден был сойти с поезда на станции Астапово Рязано-Уральской железной дороги.
Чертков сегодня же решил ехать к нему. Между тем Софья Андреевна снова звала его, и именно нынче вечером, в Ясную Поляну. Владимир Григорьевич отговорился тем, что «по неотложному делу уезжает в Тулу». Он полагал, что не грешит против правды, отправляясь с Алексеем Сергеенко через Тулу в Астапово.
Ночевал я опять в Ясной. Братья Толстые, частью снова съехавшиеся в Ясной Поляне, просили меня побыть пока там. Благодарили за участие и за помощь в трудное для семьи время.
2 ноября
Владимир Григорьевич прислал в Телятинки телеграмму, что у Л.Н. бронхит и что условия, окружающие больного, благоприятные. Но позднее от него пришла другая телеграмма, в которой значилось, что Толстой болен воспалением легких.