— Да вы что, ребята?! У меня и денег-то нет, и даже кошелька. Меня как раз сегодня утром на рынке облапошили. Мне ехать ещё далеко…
— А вот твои проблемы нас не интересуют, — отрезал Стебель. — Хотя стоп! А как это ты собирался без денег расплачиваться за ночлег и за пиво? Ты что же это — папочку нашего обмануть хотел?! Да ты, оказывается, просто жулик! Вовремя мы тебя на чистую воду вывели…
— Колечком рассчитается, — предложил Ствол, приставляя к Леоновой шее что-то холодное и острое.
Лишаться обручального кольца было никак невозможно. Продавать жизнь — дороговато получится за дурацкий должок. Рассчитывать не на что…
«Вот и вся моя сказка, — успел подумать бывший Прекрасный Принц. — И звать меня никак…»
— Что это у вас тут происходит? — вкрадчиво и в то же время грозно осведомился откуда-то сверху знакомый голос. — Какие-то претензии к моему оруженосцу?!
Ехали молча. Пеон постепенно переваривал пережитое, его великодушный спаситель то ли размышлял о чём-то своём, то ли проявлял деликатность. Что, конечно, вряд ли, но Пеон уж и не знал, чего от него можно ожидать. Возможно даже, что в силу пресловутого опыта он уже не нуждался в вопросах вроде «Как же это тебя угораздило»…
— Как же это тебя угораздило-то? — вопросил Ястреб. — Ты же пиво сразу заказал — значит, мы за него, считай, заплатили.
— Ну не брать же с собой кувшин!
— Так перелил бы во флягу.
— Но ты же сам торопил, мол, поехали скорее отсюда…
— Да перестань ты оправдываться! Вообще никогда не оправдывайся. Если прав — значит, прав. А если не прав… Тогда всё равно молчи — за правого сойдёшь.
— Я не оправдываюсь, а объясняю!
— Ну вот, опять, — Ястреб тяжело вздохнул. — Ты когда-нибудь про разбойника Соловья слышал?
Пеон пожал плечами.
— Ну конечно, откуда тебе… В общем, был такой профессионал с большой дороги. Прославился тем, что, в отличие от большинства коллег, никогда не брал на дело ни дубины, ни топора, ни даже ножа. Орудовал исключительно силой убеждения. Выходил как бы случайно из кустов навстречу путнику, спрашивал что-нибудь совершенно безобидное, заводил разговор. Слово за слово — и как-то так получалось, что путник перед Соловьём оказывался сильно виноват. Причём сам потом не мог вспомнить, в чём конкретно, но угрызения совести испытывал страшные. Сначала начинал оправдываться, потом извиняться, потом каяться. И в итоге безо всякого насилия сам отдавал разбойнику всё своё добро в качестве компенсации.
Никого Соловей не щадил, и никто перед ним не мог устоять — ни купец, ни мудрец.
Когда совсем уж житья от него не стало, король придумал хитрый план: объявил состязание по красноречию. Главный приз пообещал тому, кто соврёт всех нелепей, но при этом убедительнее. А по периметру площади, на крышах, тайно расставил самых метких лучников с заданием: победителя — сразу же на месте пристрелить. И уши им на всякий случай приказал залить воском.