Тридцатилетняя война (Норин) - страница 11
Между тем, на той стороне действовали быстро и решительно. Испанцы подключили к операции по принуждению Пфальца к миру своего лучшего командира, знаменитого Амброзио ди Спинола. Этот итальянец на испанской службе – редкий пример альтруизма и верности отечеству, которое мало что чужое, так еще и неблагодарное. Спинола в будущем станет вкладывать в армию личные деньги, морально и физически надорвется на службе Испании и будет ею же унижен и забыт. Но это все будет потом, а пока грозный генерал начал марш из Нидерландов к Пфальцу вверх по Рейну с сильной армией. Как выразился памфлетист, «Ты можешь благоденствовать, только пока Спинола позволяет». Область защищали только две тысячи добровольцев, главным образом англичан. Они заняли две важных крепости, но это все. Спинола провел не столько военную, сколько полицейскую операцию, занял бОльшую часть Пфальца и расположился на постой, обложив удерживаемые англичанами крепости.
Амброзио ди Спинола
А Максимилиан Баварский уже подготовил свою армию для штурма Богемии. Двадцатипятитысячное войско возглавили наемный генерал Бюкуа и генерал Иоганн фон Тилли. Тилли, аскет, убежденный католик и стойкий служака, был прозван «монахом в латах». Не будучи каким-то гением, он был крепким профи, жестким как наждак в заднице. Кстати, у него была специфическая черта – он не боялся крупных полевых сражений. Это было не совсем типично: для наемников, в том числе генералов, была характерна психология «дай нам Бог сто лет войны и ни единой бойни за сто лет». Так вот, Тилли был выше всего этого, он был генерал по меркам эпохи просто святой, видит противника, кидается на него как бульдог с чем Бог послал. Кто-то мог сказать, что ну фу, никакого искусства, это же примитиииииии…!! Обычно слово «примитивно» произносилось уже в момент, когда оратор лежал на спине, а Тилли у него по лицу сапогами прыгал.
Харизматический мужчина Тилли. Его тоже запомните, он с нами надолго.
Начал он с того, что усмирил волнения протестантов в Австрии. Покончив с периферией, Бюкуа и Тилли вошли в саму Богемию. Пльзень удерживали наемники Мансфельда, около города оставили небольшие силы, просто чтобы его блокировать, основная же армия пошла прямо на Прагу. Была осень, армия шла по территориям, уже несколько помятым войной. Фридрих пытался содрать с новых подданных денег на содержание армии, к тому же, трансильванский союзничек Бетлен Габор таки расщедрился на небольшое войско в помощь. Но на самом деле, эта подмога Габора была скорее большой бандой, чем маленькой армией. К слову, свои «Бетлены Габоры» были и у католиков в лице лисовчиков, позаимствованных с русской Смуты. В России война кончилась, в Польше завершился очередной виток внутренних свар, поэтому наемники (поляки, запорожцы плюс кто угодно, кто по дороге прибился) остались не у дел. Это была такая сверхлегкая кавалерия, воевала она методом, который у нас называли «изгон» – быстрыми глубокими рейдами без обозов. Понятно, что в лобовом бою рейтары их бы просто затоптали, но лисовчики знали за свой мазл и не лезли в лобовой бой. Зато они могли приехать в расслабленную деревню километров за двести от театра боевых действий, пустить врагу красного петуха, оборвать фройляйн подолы, разграбить все, что не сожгли, и с чувством выполненного долга поехать к следующей. Преследование, разведка, нападения на тылы – вот это было по ним. Ну, и всякие кроаты с венграми тоже в ту же сторону.