Алан Бакрак – именно такой подходящий человек. Он работает в Waste Management Corporation – крупнейшей в Северной Америке компании, занимающейся переработкой домашних отходов, и является директором по утилизации в южном Техасе. Его профессиональный интерес к переработке основан на стремлении к получению прибыли. Как и многие его коллеги в индустрии переработки, он выглядит моложаво, что не соответствует его возрасту. Но еще лучше свидетельствует о его молодости радость при виде машин, которые сортируют мусор. Если и есть люди, которым стыдно работать в отрасли, занимающейся отходами других людей, то Алан Бакрак не из таких. Он любит свою работу.
Мы встречаемся в начале 2012 года в помещении для посетителей нового перерабатывающего завода компании Waste Management стоимостью в $15 млн и размером с гипермаркет Walmart. Бакрак сыграл главную роль в проектировании этого сооружения, а сейчас отвечает за его эксплуатацию. Однако даже во время нашего разговора глаза Бакрака сосредоточены не на мне, а на том, что происходит по другую сторону стеклянного окна двумя этажами ниже: быстро двигающиеся валы пластиковых бутылок, картона и бумаги по поднимающимся и опускающимся конвейерам, вверх и вниз, снова и снова – пока не предстанут в виде идеально отсортированных и связанных стальных скобками блоков бутылок, картона и бумаги размером с тюк сена. «Вы либо любите это, либо ненавидите, – говорит он мне о тех, кто работает в его отрасли. – Вы либо уходите через шесть недель, или даже раньше, либо остаетесь навсегда».
В каком-то смысле мы в Зеленом Раю – месте, где заканчивает свой путь весь домашний утиль, выставленный в день сборки мусора, – с любовью собранные бумага, бутылки и металлические банки. Алан Бакрак – не совсем святой Петр у врат, но он определенно среди тех, кто отвечает за управление. Но если хьюстонский завод по переработке отходов считать Зеленым Раем, то сам Хьюстон – скорее Зеленый Ад; по крайней мере в том, что происходит с бытовыми отходами.
Цифры говорят сами за себя. В 2010 году Соединенные Штаты переработали примерно 34 % своего «твердого бытового мусора». Таким образом, 34 % мусора, произведенного домами, школами и офисами (но не промышленными предприятиями, строительными площадками, фермами и шахтами), попали не в захоронения, а на какое-то предприятие, которое дало отходам новую жизнь путем повторного использования. С точностью до нескольких процентов эта величина справедлива для Нью-Йорка, Миннеаполиса и других городов страны с долговременными утилизационными программами. А что же Хьюстон? Совсем недавно, в 2008 году, Хьюстон умудрялся перерабатывать всего 2,6 % своего твердого бытового мусора. А остальные 97,4 %? Преимущественно захоронены на свалках. С 2008 года доля поднялась до «шести или семи процентов», по словам сконфуженного Алана. В таком положении вещей нет ничего хорошего по любым меркам. Как это объяснить?