. Если вы наблюдаете за размещением точек на экране, те же самые нейроны перенастраиваются на местоположение
[129]. В знаменитом эксперименте Эрла Миллера из Массачусетского технологического института обезьян обучали считать неоднозначно идентифицируемых по изображениям животных либо кошками, либо собаками
[130]. Нейроны префронтальной коры вскоре превратились в детекторы кошек и собак: одни реагировали, когда обезьяна давала понять, что видела кошку, другие активировались, когда обезьяна видела собаку. Сама случайность задачи (обследуемые животные никогда не видели настоящих кошек и собак) показывает, что префронтальные нейроны могут обрабатывать любые свойства окружающего мира в зависимости от поставленной задачи.
Нейробиологи иногда называют префронтальную кору, особенно одну ее большую подструктуру – дорсолатеральную префронтальную кору, – отделом “рабочей памяти” в мозге[131]. Данные от других зон мозга могут загружаться в префронтальную область, где информация временно хранится и обрабатывается для тех нужд, что актуальны прямо сейчас.
С учетом этих ее свойств префронтальная кора, похоже, идеально соответствует тому, чтобы оказаться театром сознания[132]. Она собирает информацию по распределенным связям со всей остальной коры, словно паук в центре паутины.
Однако, сколь бы заманчиво ни выглядело это решение проблемы сознания, меня оно не убеждает. Остается слишком много вопросов. Например, почему переживание сознания не пропадает при повреждениях префронтальной коры? Да, у пациентов с такими повреждениями возникают трудности с планированием будущего и переключением с одной задачи на другую, но обычно они сохраняют общее ощущение сознания[133]. По крайней мере, его утрата не является типичным отличительным свойством префронтальных повреждений.
Но у меня есть даже более общий вопрос к префронтальной гипотезе: почему информация, достигая этой области мозга, вообще создает ощущение сознания? Пока нейробиологи не найдут обиталище сознания – мозговой центр, в котором информация сводится воедино и рождает сознание, – наука не сдвинется с мертвой точки.
Это та же проблема, что я очертил раньше. Куда идет информация о форме, чтобы создать цвет? Никуда! Чтобы понять цвет, нужно смотреть туда, где обрабатывается информация о цвете. Куда идет зрительная информация, чтобы создать осознанный опыт? Никуда! Чтобы понять сознание, нужно искать в мозге систему, которая обрабатывает информацию о сознании – его свойствах и эффектах. Информация о сознании, которая обрабатывается в одной системе, связана со зрительной информацией о разглядываемом вами предмете, которая обрабатывается в другой системе. Два комплекта данных, объединенные во временном союзе мозговых сетей, строят крупномасштабную внутреннюю модель, которая, по сути, говорит: “Это мой сознательный опыт, а это – яблоко, и прямо сейчас одно соединяется с другим”.