Я жил в Париже до трех лет. Об этом периоде моей жизни у меня почти не осталось воспоминаний, кроме фотографий в семейном альбоме, где я вижу себя играющим в мяч в Булонском лесу или на прогулке с родителями на площади Трокадеро, у подножия Эйфелевой башни, или в парке Версаля.
Когда мы вернулись в Москву, мы жили в коммунальной квартире в центре города в Большом Комсомольском переулке. После войны 90 % советских граждан жили в таких же условиях. Там, куда нас поселили, жило еще две семьи. На всех была одна кухня, одна ванная и один туалет. Но все жили дружно. Я помню, что перед нашим домом стояло здание ВМФ. Раз в неделю из окна нашей квартиры я мог наблюдать, как военные моряки в своей красивой форме с оркестром проходили по улице парадным шагом.
В это время появились первые телевизоры. Их экраны были крошечными. Чтобы рассмотреть изображение, приходилось ставить перед ним большую линзу, наполненную водой. Первые передачи длились всего несколько часов в день. Дети не были забыты: для них показывали специальную программу. Это единственная передача, которую мне разрешали смотреть. В остальном, помимо выпусков новостей, это были в основном трансляции театральных спектаклей и концертов классической музыки.
Мои первые воспоминания относятся к тому времени, когда мне было четыре или пять лет. Особенно запомнился день похорон Сталина в марте 1953 года. Погода стояла прекрасная. С утра было хорошее настроение, хотелось играть и танцевать. Но родители просили меня не шуметь. Меня удивило такое необычное их поведение. Лишь спустя годы я узнал, что в тот самый день моя няня (веснушчатая девчонка из деревни) решила пойти на похороны Сталина и взяла меня с собой. В тот день десятки людей были раздавлены толпой, устремившейся к Дому Союзов, где выставили гроб с телом Сталина. Так что этот день мог стать последним в моей жизни, и я чудом избежал трагической и бессмысленной смерти.
Эта няня – ее звали Рита – сама была по сути еще ребенком, проявила еще одну инициативу, не спросив разрешения у моих родителей. Пока они отсутствовали, она повела меня в церковь и крестила. Она сделала это тайно, потому что в Советском Союзе посещение церкви членами Коммунистической партии, и тем более крещение, не одобрялись.
Мои родители были коммунистами. В Советском Союзе, чтобы сделать успешную карьеру, следовало придерживаться определенных правил, как, впрочем, и в любой другой стране даже сегодня. Поэт Александр Кушнер очень хорошо сказал: «Времена не выбирают, в них живут и умирают… Время – это испытанье. Не завидуй никому». Это не мешало людям жить нормальной жизнью и быть счастливыми. Мои родители тоже были счастливыми людьми. Они твердо верили в коммунистические идеалы. Это была своего рода религия. Но, в отличие от христианской доктрины, коммунисты обещали рай на земле, а не на небе. Эта ошибка, без сомнения, была фатальной.