— Да хорошо Лиз, хорошо но господи. Двести шестьдесят…
— А что я могу поделать! Я, я не знаю что ещё…
— Ладно слушай. Просто вышли ему двадцать пять долларов и напиши на чеке «полное погашение». Можешь позвонить Орсини?
— Звонила. Он в Женеве. На какой-то большой конференции невропатологов или чём-то таком в Женеве.
— То есть он едет, читает доклад, катается на лыжах в Кицбюэле, заглядывает в Довиль проведать своих лошадей, получает за эту чертовщину налоговый вычет и возвращается домой прямиком на очередную большую вечеринку по случаю издания, большого успеха очередной книги…
— Но он был добр ко мне Пол, всегда был щедрым со…
— Щедрым? после того как твой отец его озолотил? Слушай мне надо с ним побеседовать Лиз, когда в следующий раз позвонит Орсини мне надо с ним побеседовать.
— Я бы не стала Пол просто не стала бы, если он подумает что ты вмешиваешься в исследования на которые дал деньги папа он рассвирепеет я знаю, он…
— Чёрт подери да ни во что я не вмешиваюсь, не об этом мне надо с ним побеседовать чёрт подери Лиз не говори мне, что делать! Он наклонил бутылку над стаканом, — а это что.
— Это? Она протянула ему, — даже не пойму из какой страны.
— Заир. Кто у нас знакомый в чёртовом, стой. Вот, это же Маккэндлессу, пришпиль на дверь с остальными, да где же мой чёртов чек от министерства ветеранов… Рвется бумага, — от сволочей из страховой. Для оформления сведений по данному делу на стадии рассмотрения тебя просят записаться на врачебный осмотр в соответствии с твоим заявлением к этой чёртовой авиакомпании какого дьявола они…
— Не знаю! Мне уже пришло семь, десять не знаю сколько это произошло четыре года назад, я даже не помню на что жаловалась где у меня болело, не могу даже…
— Ну я ещё как могу… скомкал бумагу, — сволочи. Я ещё как могу им сказать, головокружение, головные боли… Разгладил на столе. — Отсутствие результатов осмотра может негативно сказаться на рассмотрении вашего заявления об ущербе причинённом во время, я ещё как могу сказать.
Ее лоб опустился на ладонь, так она и сидела, делая глубокий вдох, резко встала к раковине за бумажным полотенцем высморкаться, снова с пустой тревогой, выглядывая наружу. Свет уличного фонаря уронил на террасу ещё пару листьев. — Когда будешь ужинать, наконец спросила она.
— Можешь дать лёд раз уж встала?
Она стояла и смотрела наружу. — Пол?
— Кого ты знаешь на Эльютере.
— Никого ответила она, туго скрутив в руке бумажное полотенце, перевернула, чтобы увидеть безвкусную хромолитографию лодочек на зелёной воде. — Ой это Эди, открытка от Эди.