— Капитан! Габор отходит! — крикнул Орлову матрос, стоящий на коленях перед телом, бьющимся в конвульсиях. У несчастного выступили кровавые пузыри на губах, и была почти полностью разворочена грудь. Справа было, какое-то месиво из костей, крови и, кажется, форменной тужурки.
— Берг! Зафиксируй! — непонятно сказал Орлов, и положил руки прямо на месиво. Из под ладоней, прямо на капитана, вдруг брызнуло кровью. Берг держал голову, а Орлов казалось, окаменел. Потом он вдруг с размаху ударил умирающего в грудь.
— Дыши сука! — и ударил еще раз. А умирающий вдруг вздохнул, и открыл глаза.
Больше не обращая на него внимания, капитан встал и сказал:
— Следующий.
Когда кончились раненые, Орлов скинул на пол насквозь промокшую от крови тужурку. Снова оказавшись в одних коротких штанах.
— Значит так, раненых кормить от пуза. Всему экипажу порцию рома, раненым — тройную. Давай воду.
Берг тоже бросил на палубу свою тужурку, оказавшись полуобнаженным. И боцман начал их обливать из шланга водой под напором. Тщательно отмывшись и вытершись, они собрались полнятся на палубу но были остановлены боцманом.
Он встал в строевую стойку и сказал:
— Капитану Орлову, и Алексею Бергу — виват!
— Ну что вы, братцы? Нельзя же так любить выпивку! — Орлов, мне кажется, смутился. Берг похлопал его по плечу, и сказал:
— Спасибо, матросы.
И они ушли наверх.
Там их ожидали капитаны сдавшихся линкоров. Они начали было представляться, но Орлов устало махнул рукой.
— Господа. До завтрешнего утра вы будете вести спасательные работы. Утром ставим паруса. Тот, кто придет в Триест первым в тот же день отправится домой. Остальные останутся в плену до решения Императора. При попытке скрыться ночью или в тумане, корабль будет потоплен. Можете идти.
И повернулся к юту. Там весело прыгала маленькая Катя, и зло щурилась Марина Минина.
— Орлов! Что это было? — спросила графиня.
Берг, идущий рядом, с интересом уставился на Орлова.
— Дело в том, графиня, — вежливо начал Орлов, — что английские корабли испускают ужаснейшее зловоние. Подвергать вас оному, — недопустимо. И только учуяв малейшие миазмы, я приказал вас убрать с палубы, дабы не портить вам обонятелную палитру. А как только мы с ними договорились, что они будут идти впереди, то и все. Гуляйте себе на здоровье.
— Сашаааа, — подскочила к Орлову маленькая Катя, — мы им надрали задницу, да? А когда мы теперь акулу поймаем?
Он присел к ней на корточки.
— Ну, ты же маркиза, Кать, нельзя так говорить. Нужно говорить, мы их… как бы …
— Уестествили, — подсказал Берг.
— Ну, чему ребенка учишь, Леха! А акулу — завтра, ладно? Какая ловля в темноте? И давайте поужинаем, а то че та я совсем голодный. И, Маш, не обижайся, ладно?