Кроме разрезанного на две части сердца, все остальное выглядело вполне обычно. Я не первый раз видел рассеченную грудь и кое-что знал о строении человеческого тела.
Масиуин сказал:
— Его звали Уитшик. Он был воином и пользовался уважением своего клана. Но мне неизвестно ничего, что объясняло бы осколок у него в сердце. Я надеялся, ты мне поможешь.
Он едва сдерживал нетерпение и беспокойство. Для него убийство с помощью магического обсидиана было чем-то непонятным, неведомой опасностью, вторгшейся в его жизнь. Для меня… Я не был знаком с покойным. Но подобный осколок я уже видел семь лет назад в груди Паяшина, моего ученика.
— Обсидиановый Вихрь, — при этих словах я ощутил в сердце холод. — Стражник, оберегающий границу между нашим миром и миром мертвых.
— Обсидиановый Вихрь? И с чего бы ему приходить сюда и убивать Уитшика?
Лицо Масиуина ничего не выражало, но в его голосе слышался страх. Наверное, он ждал, что я объявлю это убийство обычным преступлением, не имеющим ничего общего с загробным миром. Но нам не повезло.
— Скорее всего, Уитшик нарушил границу, — сказал я. — Каким-то образом стер ту грань, что отделят мир мертвых от мира живых.
Масиуин отвел глаза, не желая встречаться со мной взглядом. Он выглядел слишком обеспокоенным, даже если учесть всю необычность случившегося.
— Что ты скрываешь? — тихо спросил я.
После долго молчания он ответил:
— Он не первый, кто умер таким образом. Те случаи мы списали на остановку сердца. Как списали бы и этот, если бы соседи не услышали крик.
Услышанное мне не понравилось. Вихрь мог убить одного человека, но нескольких?
— Сколько человек так умерло?
— Еще двое. У них на теле была такая же метка, но до сегодняшнего дня я никак не связывал ее с причиной смерти, так что их просто похоронили. Они тоже были воинами, — добавил Масиуин. — Похта совсем недавно захватил своего первого пленника и сбрил детскую прическу. Итлани, первый из умерших, был текуиуа.
Текуиуа[1]. Тот, кто делает подношения. Не самый последний человек. Я раздраженно тряхнул головой.
— Три смерти.
— Да, и все жертвы — не простые крестьяне. Мне нужны объяснения, Акатль, и чем быстрее, тем лучше. Если они и в самом деле нарушили границу, я хочу знать, как.
— Не только ты, — мягко сказал я. — Если они сумели вызвать нечто из загробного мира, опасность грозит всем нам.
Я знал, что за чудовища обитают в мире мертвых: питающиеся человеческим мясом твари-из-тени, огромные птицы, пожирающие глаза людей, и уродливые двуногие создания, у которых вместо кистей рук росли когти. Мне становилось не по себе при мысли, что кто-то из них сейчас бродит среди людей.