Осколки обсидиана

Я держал его в руке — смертоносный осколок обсидиана размером с половину ладони, его острые края все еще хранили на себе следы крови. По черной поверхности рябью пробегали зеленоватые отражения, а сам камень мелко дрожал, окруженный аурой, которая для меня была связана с загробным миром — в ней смешались кровь, боль и смерть. Мягко говоря, странно. В доме мертвого воина не ожидаешь подобных находок.

Я перевел взгляд на судью Масиуина, который стоял на расстоянии нескольких шагов, внимательно наблюдая за мной.

— Где вы нашли это? — спросил я.

Судья пожал плечами:

— Осколок засел в сердце, и довольно глубоко — нам со стражниками пришлось повозиться, прежде чем мы смогли его вытащить.

— Почему вы решили вскрыть грудную клетку?

Масиуин помрачнел:

— Тело выглядело так, словно смерть наступила от остановки сердца. Но соседи слышали крик. А когда мы раздели труп, то увидели слева на груди небольшое пятно крови, слишком маленькое для того, чтобы быть раной. Просто… метка. Что ты об этом думаешь, Акатль?

Я был жрецом бога мертвых. Я обряжал трупы, читал нужные молитвы и приносил положенные жертвы. А в тех случаях, когда смерть была напрямую связана с загробным миром — вот как сейчас, — я помогал советом судьям, таким, как Масиуин.

— Значит, обсидиан вошел прямо в сердце, почти не повредив кожу. Здесь не обошлось без магии, — я зажал осколок в кулаке.

Мне и раньше приходилось держать обсидиановые лезвия. На этот раз ощущение было неправильным — слишком гладкие грани, слишком много скрытой силы. Однажды так уже было, но…

— В нем заключена магия мира мертвых, но я не могу сказать, какая именно. Пока не могу.

Масиуин спросил:

— Хочешь увидеть тело?

Мы покинули двор и вошли в дом, где за трупом присматривали двое стражников.

Ничего необычного я не увидел. Тело лежало в спальне на тростниковой циновке, на лице застыло бессмысленное выражение, свойственное мертвым. На дальней глинобитной стене виднелось изображение Тескатлипоки, бога войны и судьбы, и его вечного противника, Кетцалькоатля, бога-создателя, покровителя знаний. В когтистой руке Тескатлипока сжимал обсидиановое зеркало, хранилище Его силы, а Его лицо исказилось от дикого хохота, словно смерть была для Него лишь развлечением. Кетцалькоатль стоял рядом с Ним, держа в руке череп. В Его глазах застыла печаль.

Стражники Масиуина вскрыли грудную клетку покойника, чтобы извлечь осколок: неровные разрезы отмечали края раны. В комнате пахло так, как пахнет в алтарной зале большого храма, пол которого покрывает высохшая кровь сотен жертв.