«Тарковский» обиделся.
— Что ты понимаешь в искусстве! Я снимаю особое кино! Для понимающих людей!
Резко отвернулся, схватил чемодан и пошел ближе к деревьям. Я осмотрелся — лес хвойный, может и выгорит у него что. Пока снега нет, если добавить колора, а по краям блюра, может что и получится. Потряс головой, какой нафиг колор и блюр? Хотя как-то и сейчас киношники умудряются в фильмах использовать эффекты. Ладно, фиг с ним, но что-то мы задерживаемся. Режиссер уже снял фон, притащил школьную форму, разложил на земле, приложил галстук.
Что-то мне перестало нравиться его поведение. Я не мог вспомнить что именно, но на краю сознания что-то тревожит. Расстегнул куртку, проверил пистолет. На месте.
— А мы долго еще? А то ехать пора, может я пойду?
— Сейчас. Скоро Солнце будет с этой стороны светить, удачный кадр будет. А почему не хочешь сняться в кино? Все дети мечтают об этом.
— Не хочу и все. Дяденька режиссер, поедем! Родители заругают!
— Странный ты мальчик, гуляешь в лесу один, далеко от дома. Ты не болеешь головой?
— Было дело. Лечился.
— Да?! — он будто обрадовался.
— Пойду я, пожалуй.
Я развернулся и побрел к машине, за рюкзаком. «Тарковский» неожиданно резко перекрыл мне путь.
— Не спеши. Давай снимем кадр и поедем.
Мы медленно двигались. Я отступал, он двигался ко мне.
— Не подходите!
— А то, что? Закричишь? Кричи!
— Здесь что никого нет?
— Да.
— А вы уже снимали такое кино?
— А как же?
— А посмотреть можно? Потом может быть я и соглашусь.
— У меня есть квартира в Леснянске, там копии хранятся. Потом приедем, могу показать.
— А где эта квартира?
Разговаривая мы сделали уже два круга возле автомобиля. Я отступаю, он наступал.
— Ты только не убегай.
— Дяденька, а вы знаете, что пионеров-разведчиков ловить опасно?
— Знаю. А, что? Почему?
— У разведчика может быть оружие.
Я медленно вытащил «Люгер», глядя, как расширяются глаза у охотника на маленьких пионеров. Теперь он остановился и даже сделал шаг назад.
— Что это?
— Пистолет Люгера, «Парабеллум» называют. Патрон девять на девятнадцать. Начальная скорость пули триста двадцать метров в секунду, чуть меньше звуковой. Пробивает бревно сантиметров двадцать насквозь. Я проверял.
Щелчок передергиваемого затвора, заставил вздрогнуть собеседника.
— Я же шутил, Андрей! Я правда режиссер.
— Если правда, поедем к вам домой, кино посмотрим.
— А ты не побоишься выстрелить в меня?
— Хотите проверить?
Он захотел, сделал всего шаг. Пуля пролетела ему между ног, я даже успел заметить фонтанчик выбитой земли. Мы оба удивлённо смотрели на ноги режиссера. Его не задело. Однако он смелый. Хотя более не сделал ни шага, но и не обмочился.