— Мортидо извращает человеческую природу, — Сербина кладет голову мне на плечо, ее рука как бы невзначай касается моего бедра. — Дарует сверхспособности, всегда разные и непредсказуемые. Но взамен мортидо постепенно уничтожает в человеке добро. Все черные вымесы самодовольны, страдают манией величия и считают себя выше других. Радостям чистой любви они предпочитают извращения.
— Бдсмщики долбаные, — никак не успокоюсь. — Ну откуда взялась эта мортидо в нашем мире?
— Она всегда была. Когда создают непробиваемый щит — сразу же находится меч, способный его пронзить, — отвечает Сербина, касаясь губами моей щеки. — Раз появилась жива, энергия порядка, — то должна быть и мортидо, энергия хаоса.
Логично. На любой тяжелый танк отыщется фугасный боеприпас. На любого гиганта-авианосца можно соорудить юркую подводную лодку. Некий могущественный кент изменил мир, убрал из него Орду и добавил живу. Но всё не могло быть идеально — и в противовес самовозникла эта мортидо. Или кент создал и мортидо тоже? Если так, пару ласковых все же надо ему сказать.
Приезжаем на спрятанную в лесу базу. Небольшой склад под охраной десятка Кметов. В главном трехэтажном здании для Шартер находится комнатка со всеми удобствами. Койка, ведро для хождения по нужде. Окно закрыто решеткой.
Вдвоем с Редисочником переносим длинноногую пленницу на застеленную койку. Затем прошу оставить меня с ней наедине.
— Подъем, леди, — хлопаю ведьму по бледной щеке.
Еще несколько попыток — и в награду мне за терпение распахиваются мутные зеленые глаза.
— Ты… — шепчет женщина пересохшим ртом.
Присев на край койки, подаю ей кружку с водой.
— Я. Пей.
Недоверчивый взгляд.
— Ой, — фыркаю, — Какой смысл тебя травить, когда ты связана по рукам и ногам?
— Пытки, — заявляет она. — Отрава, что иссушит плоть и выжжет глаза.
— Неслабые страсти рассказываешь, — чувствую, как брови поднимаются. — И кто же таким дерьмом занимался?
— Я, — с вызовом смотрит.
— Ну и дура бешеная, — делаю вердикт, не убирая кружку. — Пей.
Еще один недоверчивый взгляд, но все же пригубливает край кружки. Правда, немного. Катает воду языком, увлажняя рот.
— Ты ведь и есть он? — сощуривает глаза. — Грозовой дьявол? Да?
— Спрашиваю здесь я.
— Да, — кивает своим мыслям ведьма. Она пододвигается ко мне, смотрит умоляюще снизу вверх. — Мы…мы можем быть с тобой на одной стороне.
— Не можем, — отрезаю.
— Ты силен, и как всякий сильный, жаждешь еще больше силы, — женщина пытается коснуться меня связанной рукой. — Я сама такая.
— Допустим.
Я не отодвигаюсь, и ей удается. Радостный румянец вспыхивает на бледных щеках.