— Я — Воевода, Риккардо, — рычит князь под стрекот очередей. — У тебя нет шансов.
Новая гравиволна сметает людей маркиза в разбитое окно.
Широким шагом Александр приближается к своему врагу.
— Не бойся — тебя не сброшу. Мне нужно убедиться в твоей смерти. Мой доспех всё равно не пробить.
Рука Риккардо скрывается во внутреннем кармане пиджака. Вскоре в ярком свете люминесцентных ламп загорается желтым блеском странный нож.
— Самонадеянность — бич сильнейших.
Шаг навстречу и нож разит князя в горло. Желтое лезвие отскакивает от доспеха, но урон ему нанесен. Александр чувствует ослабление защиты. Что за…
Новый тычок под ребра. И еще один в грудь. Маркиз, не останавливаясь, наносит удары умелого фехтовальщика. Не растрачиваясь на техники, полагаясь только на мерцающий нож. Отступив к выбитому окну, Александр обрушивает гравиволну. Встречным воздушным смерчем маркиз ослабляет технику. И с натугой сопротивляясь остаткам атаки, рывком настигает русского князя. Нож пробивает доспех и плечо. Лицо Александра бледнеет, когда его пронзенная рука начинает иссушаться. Как порезанное яблоко на солнце. Широкий рукав болтается на истончившейся кости.
Резким движением Риккардо выворачивает лезвие в ране и ударом в лицо выбрасывает Александра из лифта.
Еще в полете князь понимает, что ему пришел конец. Последние вдохи тратятся на то, чтобы выпустить весь резерв сил. Сонм гравивихрей сотрясает торговый центр. Мощь Воеводы ломает стены, сносит стальные перекрытия. Стропила и кровля рушатся на мечущихся людей. Случайной гравиволной перекореживает лифтовую шахту, рвется трос, и кабина с маркизом срывается вниз.
Из полостей между развороченных этажей высвобождаются силовые кабели. Катаклизм вызывает короткое замыкание, огонь быстро перекидывается по зданию. Повсюду разбегаются алые языки. Поддельный теракт захлебывается во всеобщем ужасе.
Лежа на опаленном полу, вдыхая дым пожара под упавшей сверху балкой, князь Александр считает последние удары своего затихающего сердца. Вокруг пляшет водоворот смерти, придавленные люди заживо горят и задыхаются. Но князь всего этого не видит и не слышит. Его глаза направлены на перевернутую кабину лифта. Наружу, кашляя, вываливается растрепанный Риккардо.
— Гребаный русский, — рычит маркиз, надвигаясь. Окровавленный нож в руке лоснится в отблесках огня. — Даже своих не пожалел.
* * *
Я парю прямо над дымящимся зданием.
На трассе гудят сирены подъезжающей скорой помощи, пожарные оцепили район вокруг торгового центра. Дети за ограждениями показывают на меня пальцами.