Вспыхнули Громовые когти, и моя ярость сожгла выродков дотла. Зазвякал по полу раскаленный кинжал, я запнул его сапогом в глубокую трещину в толще скалы. Метеорит скинул туда же. Затем занялся девушкой — прикрыл своим плащом и отвел в ближайший кочевой лагерь беженцев. В тот день демонам повезло — не до них было.
— Перун, — слышу испуганный голос Софии. — У тебя сейчас лицо свирепое. Все хорошо?
— Как сказать.
Возвращаюсь к действительности. За исключением схожести с черным камнем, нельзя сказать, что этот Осколок — однозначное зло. Метеорит пускает странные энерговолны в сторону Софии, накладывает на княжну печать, через которую сосет часть положительных эмоций. Взамен Бородова получает его силу. Равный ли это обмен? Не знаю, но что точно — мне не надо подобной гадости в моем сыне.
Объясняю ситуацию Софии, княжна внимательно слушает.
— Я смогу снять твою печать, только уничтожив Осколок. Так что…
— Сначала мне нужно поговорить с отцом, — сразу предупреждает мое предложение София.
— Князь не согласится.
— Ну, мы же не можем сами решить уничтожить источник силы нашего рода? — ее брови поднимаются. — Ведь Осколок — не зло, ты сам сказал.
Мы встречаемся взглядами. Улавливаю коварный блеск в золотых глазах. Понимаю — больше София не боится упустить завидного жениха. Момент упущен. Она намерена и Осколок сохранить, и меня охомутать. Княжна тянет время, чтобы потом обвести вокруг пальца. Сейчас ее лицо, ее улыбка непроницаемы, и наш диалог напоминает кружение друг против друга укротителя с тигрицей.
Но в отличие от княжны плести паутины мне некогда.
— Тогда счастливо оставаться, — я резко отворачиваюсь.
Едва только переступаю первую плитку пола, меня обхватывают сзади. София крепко прижимается к моей спине. Ощущаю касание ее мягкой груди и судорожное дыхание на шее.
— Перун, стой! Не бросай меня, — шепчет княжна мне в ухо сзади. — Как только у отца появится время, я сразу же объясню ему всё. Правда. Только не бросай снова.
Оборачиваюсь. Черт ее поймет, играет она опять или нет. Но слезы льются, лицо бледное, дыхание прерывистое. Совесть берет свое. Прижимаю к себе эксплуататоршу моего мозга, глажу по волосам.
— Я никогда тебя не брошу, София. — Сам Градгроб, видно, дергает меня за язык.
— Правда? — глотает слезки княжна.
— Ага, возможно, не буду спать с тобой, но не брошу.
Она разражается еще большим плачем. Вот женщины пошли — только одно на уме!
— Ты зло, Перун. Настоящее зло!
— Зато у тебя еще больше стимула поговорить с князем, — подмигиваю и чмокаю в лоб.
София поднимает лицо, подставляет губы, и я не удерживаюсь. Страстный поцелуй. Руки, шарящие по ее сочному телу, тянущие, сжимающие. Вращающийся потолок… Перед тем, как учудить непоправимое, останавливаю себя. Хоть и ощущаю натужный скрип тормозных колодок.