Нирн Марко вышел из храма, одного из множества в Пареенде. Сейчас на душе у юноши стало гораздо легче, впервые за последние дни. Только что у него состоялся разговор с другим жрецом, старшим по сану. Никаких причин для тревоги не было. Ни один тёмный не проник и не мог приникнуть в Пареенд.
И всё же… чуть-чуть, в глубине души, тревога оставалась. Нирн решил прогуляться по улицам города, позволив себе на время утонуть в мирской суете, погрузиться в шум большого города. На время это помогло, но внезапно парень почувствовал… вонь?
Ни в одном из доступных обычному человеку чувств нет такого ощущения. Даже истинное зрение, доступное каждому магу, как и жрецу, не позволяло объяснить это явление в полной мере. Нирн был жрецом — этого не понять никому из его друзей. Для понимания нужно самому быть жрецом или храмовой девой.
Неприятное ощущение, которое разные жрецы воспринимают по-разному, но лично Нирну это казалось крайне неприятным запахом, как от полусгнивших помоев, с одновременным давлением на голову, словно начинают стучать маленькие молоточки.
Парень начал искать источник неприятных ощущений. Мимо прошли несколько граждан, два стражника и один рыцарь с характерным белым плащом с восьмиконечной звездой. Кто из них мог быть этим источником? В любом случае, знак был нехороший.
— Мастер Рэнг должен узнать об этом, — решился Нирн, на ходу меняя маршрут. Оставалось надеяться, что старый маг ещё не ушёл во дворец, куда простого странствующего жреца не пропустят.
Когда Ринэя вышла из своей комнаты, куда она направилась, чтобы сменить тренировочную форму на повседневную одежду, прошло уже два часа. Рэнг только покачал головой и, положив руку на плечо воспитанницы, торжественно заявил, что она закончила своё обучение. Теперь принцесса могла заниматься только саморазвитием.
Старый маг, действительно, сделал всё, что мог. Теперь всё зависело лишь от самой Ринэи. И, признаться честно, принцессу это немного пугало. Впервые её выпустили в мир и сказали «иди», не накинув какой-нибудь поводок и не обеспечив надзором.
Она от всей души обняла старика перед тем, как тот удалился к верховному жрецу Пареенда. Радости от этой новости о самостоятельности не было. Скорее, немного грустно.
— Что такая кислая физиономия, Ринэечка? — спросила её ободряюще улыбающаяся Мала, глядя на спускающуюся по лестнице принцессу. — Старичок бы не обрадовался, узнав, что его уже бывшая ученица так печалится. Он не для того тебя учил.
— Это так. Но всё равно, — подошедшая девушка присела на край одного из кресел.