Дождь хлестал, помнится, всю ночь, нудный, осенний, и вот именно в ту ненастную ночь в деревню пришли партизаны. В Снегиревке они просто остановились, а шли громить полицейскую управу в соседней деревне Ополье. Лежа на печке, куда мать загнала его, чтоб не путался под ногами, Ваня слышал, как партизаны говорили о захвате полицейской управы.
— Обойти бы справа, но там болото, слева тоже нельзя — железная дорога, — говорил бородатый партизан, склонившись над самодельной картой, — так что придется в лоб.
С шумом распахнулась дверь, в избу вошел еще один партизан.
— Товарищ командир, — отрапортовал он, — разведка донесла, что все подступы к Ополью заминированы.
— Положим, не все, — помолчав, произнес бородатый, — проходы-то они оставили.
— В темноте разве найдешь?
Партизаны задумались: неужели сорвется операция?
— Дяденьки, я знаю, где нет мин! — вдруг раздался с печки хриплый от волнения мальчишеский голос.
— Не врешь, малый? — спросил бородатый, даже по голосу было понятно, что он и есть партизанский командир.
— Не вру.
— В таком случае слезай с печки, рассказывай.
— Так я лучше вам покажу!
Командир привлек мальчонку к себе, обдав таким родным отцовским запахом, что зачесалось от слез в носу.
— Звать как?
— Иваном.
— Да ну? Стало быть, мы с тобой тезки. Ну, тогда давай помогай нам, тезка…
В зыбком утреннем свете все расплывалось перед глазами, и кусты обочь дороги казались какими-то странными чудовищами. Ваня шел осторожно, ощупывая глазами все, что лежало окрест. Вот знакомый серый камень с макушкой, похожей на петушиный гребень, вот купинка, сплошь заросшая брусничником. Позади себя он слышал дыхание партизан. Оно было громче их шагов, потому что каждый старался ступать бесшумно. И дыхание это будто подстегивало Ваню, не давало остановиться хотя бы для того, чтоб перевести дух.
Шедший вслед за ним партизанский командир тихонько позвал:
— Тезка, подожди-ка! Видишь?
Из-за пригорка вставало солнце, било в глаза, поэтому Ваня не сразу увидел, а когда увидел, сердце у него подпрыгнуло и часто-часто забилось в груди. Командир призывно поднял руку, тотчас же партизаны ринулись вперед. Они бежали мимо Вани, словно забыв о нем, бежали с автоматами наперевес. Ваня было побежал вслед за партизанами, но вдруг, зацепившись за что-то, упал. И, падая, ощутил, как земля рванулась ему навстречу, грохоча и раскалываясь. Спустя минуту опять стало тихо, зато со стороны деревни раздались ухающие разрывы гранат и резкие, отрывистые хлопки выстрелов.
Сколько прошло с тех пор времени, Ваня не знал, он не ощущал его течения: оно то катилось быстро, и солнце вставало и тут же заходило, то текло медленно, а его все время поднимали, чтоб нести куда-то, и не могли поднять.