. Председатель палаты уголовного суда по преклонности лет был уже недееспособен, что предоставило Иванову возможность «торговать правосудием». В качестве доказательства приводились оперативные сведения, что капитал его составляет около 400 тыс. и хранится в Московском опекунском совете на имя неизвестного, к тому же в прошлом году он купил в Казани дом. Бенкендорф передал записку штаб-офицера на рассмотрение министру внутренних дел А. А. Закревскому, а сведения о губернском прокуроре — управляющему Министерством юстиции Д. В. Дашкову. Пока крутилась карусель взаимных претензий, в октябре 1830 г. Жеванов по болезни окончательно слег и больше уже не поднялся. О состоянии его здоровья было отписано: «…управление губернии принял вице-губернатор Филиппов. Несчастное положение, в коем находится губернатор Жеванов, достойно сожаления. В разговорах его приметны знаки помешательства, ибо он беспрестанно твердит, что он преступник.
Бог всему судья!»[505]
Расследование по доносу Мисаилова о должностных преступлениях в Казанской губернии было поручено подполковнику Маслову, из доверенных офицеров самого императора. Тексты его донесений выдавали в нем не только отличного исполнителя и профессионала, но и личность неординарную, осознающую степень ответственности за возложенное на него поручение. Он сразу отметил особенность губернии, «происходящую от большого числа спускаемых сюда сенаторских ревизий», но все же «зло не истребивших». Метастазы злоупотреблений губернских чиновников продолжали распространяться. В качестве доказательства Маслов приводил факт вскрытого сообщества взяточников, возглавляемого Межуевым, бывшим правителем личной канцелярии Соймонова, ныне занимавшим пост советника губернского правления. Этот Межуев в сговоре с ядринским исправником Лукомским (в документах встречается Лукманский. — А. Б.) и правителем губернаторской канцелярии Дороховым нажил «лихоимством целое состояние» и прибрал к рукам всю «распорядительную часть» в губернии[506]. По свидетельству жандарма, «кормясь с распределения чиновничьих мест на откуп» эти подельники и являлись реальными правителями губернии.
Далее жандармский подполковник переходил к оценке позиции губернатора на происходящее. Он писал: «Я наблюдаю строго за тем чиновником, который обличен доверием от правительства и готовится занять место и выше»[507]. Упоминаемый в рапорте чиновник — это генерал-майор Альберт Карлович Пирх. Он получил в ноябре 1830 г. должность казанского губернатора после кончины Жеванова. Подробно расписав факты поборов по уездам Казанской губернии, жандармский офицер обратил внимание своего начальства на отношение губернатора Пирха к своим обязанностям. Сообщалось: «Послабление ж со стороны губернатора очевидно во всех отношениях… г. казанский гражданский губернатор чисто сердечно сознался мне, что он для того искал место губернаторское, чтоб получить только звание сенатора, следовательно, в виду не было с его стороны быть полезным службе»