Когда я добрался до края щели и высунул голову наружу, яркий дневной свет с непривычки ослепил меня, пришлось прикрыть глаза ладонью. Времени привыкать не было, следовало поскорее выбираться, пока стража не схватила нас обоих.
К тому моменту, когда я почти вылез наружу, зрение успело приспособиться к свету в достаточной степени, чтобы увидеть, куда я попал, и понять, что надо делать. Справа от меня метрах в семи был спуск к реке. Но эти семь метров нужно было преодолеть по отвесной скале.
– Ни за что не вернусь! – внезапно завопил увязавшийся за мной каторжник.
Как я понял, кто-то из стражников настиг его и попытался ухватить за ногу.
Я вполне разделял его чувства. Трещина, по которой мы вылезли и на которую сверху давили миллионы тонн скальной породы, издавала такие ужасные звуки, от которых шевелились волосы на голове.
Те несколько метров, которые мне пришлось преодолеть, скользя по отвесной стене, показались целой сотней. Руки и ноги, цеплявшиеся за малейшие неровности и шероховатости камня, дрожали от напряжения, пальцы были ободраны в кровь, и сама гора, словно сострадая моим усилиям, тяжко вздыхала, стонала и содрогалась, будто осуществляемый мной план был мучительным и для неё.
Я почти добрался до вожделенного спуска. Мне осталось преодолеть метр, а дальше можно было двигаться почти безопасно. Но гора не допустила этого. Видимо, я нанёс ей слишком ощутимую рану. Пороховой взрыв, который я устроил, послужил толчком к обрушению всего изрытого туннелями, ходами и кавернами массива. Гора стала проседать. Давно забытые трещины, щели и дыры в скальном фасаде, включая ту, из которой я только что вылез, извергли дым и пыль.
Гора сотрясалась, содрогалась, гремела, ревела – и миллионы тонн камня проседали во внутренние полости, запечатывая их навеки. Прижавшись к утёсу всем телом, я не только слышал, но и ощущал, как рушились один за другим своды пещер и туннелей, причём каждый раз это сопровождалось выбросами дыма и пыли сквозь ещё оставшиеся отверстия.
Я протянул руку, силясь достать до края скалы, но зацепиться не успел – мои пальцы схватили воздух. Очередной обвал вызвал толчок, и вздрогнувшая гора стряхнула меня. Но хуже всего было то, что уступ, за который я держался другой рукой, тоже рухнул. Гора продолжалась трястись, но уже сама по себе, без меня. А я падал. Падал! Падал!!
Внизу пенился бурный поток, и этот поток приближался ко мне со страшной скоростью.