– Это не простой рисунок, – сказал Рикус, продолжая прерванный моим появлением разговор, – это настоящая классика из столичной жизни, томные женщины и возбуждённые мужчины! Убедись сам, ведь ты уже хочешь пойти и найти себе горяченькую подружку?
Наверное, тот рисунок понравился обывателю. Он вручил бретёру серебро и суетливо спрятал картинку за отворот камзола.
Я собрался исчезнуть, раствориться в толпе, но проклятый художник тихонько меня окликнул:
– Эй, парнишка!
Я попытался улизнуть, но его рука схватила меня за горло со скоростью наносящей удар змеи. Рикус рывком развернул меня к себе, и его кинжал оказался у моего кадыка.
– Я прирежу тебя как барана, ты, грязный, нищий полукровка!
Остриё его кинжала прокололо тонкую кожу, и по груди побежала горячая струйка крови. Глаза у бретёра сделались совершенно безумными, как у дикого зверя, я же так перепугался, что даже не мог просить о пощаде.
Имперец пихнул меня, и я упал на землю.
– Если я не перерезал тебе глотку, то лишь потому, что не хочу пачкать руки твоей грязной кровью. Не суй свой длинный нос в мои дела. Иначе я не просто снесу голову с твоих плеч, а начну сдирать твою шкуру по чуть-чуть и буду натирать голую плоть солью.
С этими словами мой мучитель скрылся в толпе, оставив меня в испуге, недоумении и растерянности. Да что я ему сделал, чтобы этак беситься? Согласен, стал свидетелем его грязных делишек, но…
Я поднялся с земли, отряхнулся и пошёл обратно на ярмарку, уже с меньшим воодушевлением, чем раньше.
И тут я встретил Вестника. Того самого! Костлявого, угловатого, с копной белоснежных волос и длинной, спускающейся ниже пояса бородой. Он однажды приходил ко мне во сне… В первый раз я увидел его у небольшой эльфийской деревушки. А сейчас он стоял на каменной плите, возвышаясь на несколько метров над слушателями, и творил свою магию перед лицом толпы. Он не был стар в том смысле, какой мы обычно вкладываем в это слово. Казалось, мимо него протекли не дни или годы, а эпохи и тысячелетия.
Я не знал, когда и где этот человек родился и какой народ породил его, но для меня Вестник воплощал всё, относящееся к эльфам. По его речи ничего понять было нельзя: подобно земному попугаю, он говорил с каждым на его языке, отвечал на все вопросы, пользуясь тем наречием, на котором они были заданы. Вскоре я заподозрил, что он умеет также говорить на языке птиц и змей, камней и деревьев, гор и звёзд.
Предсказатель, которого я повстречал недавно, несомненно, являлся шарлатаном, но Вестнику фокусы не требовались. Он только что на моих глазах излечил женщину от постоянной мучительной головной боли. Касаясь губами уха одержимой, беззвучно он проговаривал свои священные слова. И неожиданно его глаза выпучились, он резко отпрянул. Женщина взвизгнула и конвульсивно дёрнулась: в зубах Вестника извивалась вытащенная из её головы ядовитая змея. Над толпой пронеслось изумлённое «ах!». Я же приписал это ловкости рук – старик наверняка пустил змейку вверх по своему рукаву, а потом спрятал её у себя во рту. Ну разве мог я считать иначе? А в силу полученного образования и жизненного опыта – нет.