Торопливо записывая за стариком сказанное, Денис ушам своим не верил. Он никогда не слышал этих фамилий, названий организаций, даже целых словосочетаний, вроде «арест царя генералом Алексеевым» или «доходный пост военного министра в новом демократическом правительстве России». Всё это никак не укладывалось в его, с детства привитые знания о революции, как о свержении царя рабочими, крестьянами и солдатами под мудрым руководством Ленина. В его представлении штурм Зимнего дворца в октябре 1917 года и свержение царя сливались в одно событие, а врагами рабочих было царское окружение и армия, а не какие-то заговорщики и террористы с банкирами и промышленниками во главе. Как же тогда ведущая роль в революции коммунистической партии, о которой твердили все учебники, романы и повести, документальные и кинофильмы, даже песни, даже марки с открытками. Неужели именно этого боялись агенты 19 отдела 1-го Главного управления КГБ? Что, они боялись, что Виванов это расскажет своему полуглухому семидесятилетнему соседу по палате Глебу Порфирьевичу, весельчак из Донбасса после операции на язве желудка? Что за чушь? Те5 м более сейчас, когда само КГБ усиленно подыгрывает очернению большевиков и всему, что с ними связано?
Не понимая причин своего волнения, Денис отложил тетрадь, вышел из палаты через тамбур в длинный и широкий коридор, устланный сияющим чистотой зеленоватым линолеумом. Санитарка-уборщица, которую все уважительно называли «баба Маня» привычности неторопливо мыла полы в дальнем конце коридора, беспечно напевая модную песенку из передачи «Песня-88» популярного советского ансамбля из Узбекистана «Ялла»:
Наливай чайханчик чаю вместо крепкого вина,
Я вам музыку сыграю здесь всем нравится она…
На востоке, на востоке что за небо без луны?
На востоке, на востоке что за жизнь без чайханы?
В течение года было уже пять передач традиционно всесоюзного телефестиваля «Песня-88». По этому фестивалю было хорошо видно, как всё вдруг изменилось, и этот фестиваль резко отличается от того, что было десять лет назад. Теперь на советском телевидении, находящимся под неусыпным надзором 5-го управления КГБ генерала Бобкова — борьбе с идеологическими диверсиями противника. Если вымарывание всего советского КГБ теперь не считало диверсией, то тогда на чьей стороне оно теперь было? Песни на центральном телевидении стали фривольными, певцы более молодыми и раскованными… Совсем иначе теперь было разрешено снимать реакцию зала. Некоторым певцам, прежде всего Ротару и Леонтьеву устраивали бурную реакцию с криками.