. Медгерменевты черпают материалы из истории идеологии, литературоведения (дискурсивность, интертекстуальность, гипертекстуальность), изобразительного искусства, художественной и философской литературы, психологии, психоанализа и деконструируют их в своей психоделическо-бредовой практике. Борясь с идеологией и устойчивыми канонами в культуре, они выражают себя в «потоке бреда» и подчеркивают «демонстрационный статус» текстов, который оказывается утоплен в толще бредовых «смыслов», «означивании» и иллюстративных функциях, выступающих как «криминальные», диверсионные по отношению к ритуалам и конвенциям экспонирования
[705].
Самым интересным, но вполне соответствующим концептуалистскому дискурсу (подразумевая прежде всего теоретическую и практическую деятельность группы «Коллективные действия») является тот факт, что медгерменевты не настаивали на том, чтобы добраться до какой-то цели — для них самым главным был именно процесс. Они не претендуют на научность своих наблюдений, исследований и экспериментов. Медгерменевты называли себя «первопроходцами отдыха», живущими в мире, обреченном на «Великую Усталость».
Понятие «отдыха» в их экспозиционных практиках тесно связано с концептами пустоты, промежуточности и покоя. Пепперштейн приводит два примера, которые более четко разъясняют его отношение к отдыху: психоаналитический кабинет без пациентов, где психоаналитик, валяясь на кушетке, перебирает рассказы своих пациентов, перекладывает их, сортирует и делает свой архив. Этим он как бы принимает на себя роль пациента и живет чужой жизнью, то есть жизнью Другого — своего пациента, а одновременно и стороннего наблюдателя. Он (через текст), лежа на том же месте, где раньше находился пациент, освобождает свой ум и тем самым с большей легкостью уходит в чужой мир.
Другой пример Пепперштейн берет из детективной литературы: «Шерлок Холмс, перебирающий свою картотеку, и его периоды праздности, и трепет, вызываемый не столько его делами, сколько промежутками между ними»[706]. И в том и в другом случае Пепперштейн обращает больше внимания на промежутки и паузы в процессе исследования, когда сознание исследователя может развертываться спокойно и без внешних препятствий[707]. В своих текстах медгерменевты не придерживались четких позиций, более того — даже не настаивали на них. Их словесная практика заключалась в беспрерывной деконструкции (и реконструкции) различных идей: Вера, Надежда, Любовь; Ум, Честь, Совесть; Свобода, Равенство, Братство[708]. Их тексты изобилуют уловками, бессмыслицами, противоречивостью. Эта квазинаучность и философствование, «остроумное и по-своему увлекательное теоретизирование»