Правда о Салли Джонс (Вегелиус) - страница 184

Умбелину надел очки и прочел первые строки на первом листке. И сразу понял, что это преступление скоро будет разгадано.

В тот вечер, вернувшись домой, инспектор Умбелину долго сидел в своем любимом кресле. Придвинув еще одну лампу, с лупой в руках он продирался сквозь длинное письмо. Написано оно было Альфонсом Морру.

Инспектору Умбелину было очень грустно, когда он дочитал до конца.

Но в то же время он испытал удовлетворение.

Он получил ответы на все свои вопросы.

На следующий день Умбелину показал находку интенданту Сервиушу. По мере того как интендант читал письмо, лицо его выражало все большее негодование. Дочитав до конца, он дал согласие на обыск квартиры Гарретты на Руа-ду-Норте.

Под расшатанной половицей Умбелину обнаружил пять коробок с пулями той же марки и того же калибра, что и пуля, которой был убит Морру. Кроме того, ботинки точно с таким же рисунком на подошве, как и следы, оставленные убийцей на кладбище Празереш.

Были в квартире и свидетельства того, что Гарретта покидал свое жилище в крайней спешке. И возвращаться в обозримом будущем явно не собирался. Он снял и забрал с собой все деньги с банковского счета. Паспорта тоже не было. Куда он уехал, никто не знал.

Интендант полиции Сервиуш принял решение объявить комиссара Гарретту в розыск по подозрению в убийстве Альфонса Морру.

Я проснулась и сразу поняла, что что-то не так. Уснуть снова я не могла. Тело словно сопротивлялось сну. Живот сводило от голода.

Ана сварила мне пшеничную кашу на молоке. Я заглатывала одну тарелку за другой. Звуки и картинки в моей голове понемногу блекли. Но до конца так и не исчезли. Они до сих пор со мной. Они всплывают всякий раз, как только я вспоминаю про Альфонса Морру.

Съев шесть тарелок пшеничной каши, я подумала, что снова захочу спать. Но нет. Вместо этого в голове моей стали возникать вопросы. За окном как будто смеркалось. Или это рассвет? Который час? Сколько же я проспала?

Ана, должно быть, поняла, о чем я думаю. Она сказала:

– Ты проспала почти пять суток. Мы очень за тебя волновались, но доктор Домингеш много раз приходила проведать тебя. Она сказала, что не стоит удивляться, что ты так долго спишь. Ведь тебе пришлось пережить столько ужасов.

Потом с ноткой тревоги в голосе она добавила:

– Ты же помнишь доктора Домингеш?

Я кивнула.

Ана улыбнулась и провела рукой по моей щетинистой макушке.

– Все будет хорошо, – сказала она уже совсем спокойно. – Ты проснулась очень кстати. Мы ждем гостей.

Ана прибрала все после завтрака и достала кофейные чашки и блюдца. Вскоре на лестнице послышались тяжелые шаги и неразборчивые голоса. Один голос принадлежал синьору Фидардо. Он и открыл дверь.