Жюль сосредоточился. Потом расчесал свои длинные волосы на прямой пробор, так что они повисли у него вдоль щек, накинул на плечи одеяло, задрал вверх подбородок и плавно двинулся вперед. Он словно бы летел, и в его вкрадчивых движениях было что-то от хищного зверя. При этом он ткнул в каждого матроса указательным пальцем, словно обвиняя в чем-то. Матросы валились с ног от хохота.
Одна Эма заметила, что принц Тибо на этот раз не смеется со всеми вместе. Он отошел к лееру и застыл с напряженной улыбкой. Его не веселило напоминание о женщине, которая, на всеобщую беду, заняла место его матери.
– Теперь принца Жакара! Он здорово его представляет!
Жюль успешно перевоплотился из матери в сына. Лицо его приняло свирепое выражение, глаза сузились. Играя мускулами, он приблизился к Овиду, взял его за ухо и прошипел:
– Сгною! Отдам Стиксу на съедение! Жри его, Стикс, жри-и!
Баталёр невольно вцепился в ожерелье из акульих зубов. Принц Тибо покачал головой.
– Короля! Короля! – закричал Проказа, хлопая в ладоши.
Жюль мгновенно стал самим собой.
– Нет. Король Альберик единственный, кого я никогда не смел…
Жюль запнулся, сообразив, что сболтнул лишнее. Матросы тоже смутились. Адмирал нахмурился. И все они повернулись к принцу Тибо, которого Жюль изображал чаще всех остальных.
– Значит, король единственный. Ты уверен? – спросил принц.
Жюль сделал жалобное лицо.
– Ну, так вперед! А иначе за борт!
Жюль никак не мог решиться. Но потом заходил большими шагами по палубе, то и дело почесывая подбородок. Сходство было потрясающим.
– Отлично, – одобрил Тибо. – Следующий на очереди адмирал.
Дорек привстал со своего места.
– Ты не посмеешь, Жюль, – запротестовал он.
Жюль на одну секунду обиженно поджал губы. Матросы грохнули. Адмирал ничего не понял, и от этого все хохотали еще громче.
Смеялась и Эма. Весело, когда смеются не над тобой. Но она пообещала себе, что станет терпеливо переносить насмешки. Эма еще не знала, что в ближайшем будущем сумеет утереть всем насмешникам нос, и надолго.
День начался точно так же, как многие другие. Ветер туго надувал паруса, небо – лазурь, море – нефрит: нет лучше погоды, чтобы заниматься любимым делом. Эма по локоть в мыле драила вместе со Щепкой переднюю палубу. Четверка матросов очищала от водорослей и ракушек борта, которые ими постоянно обрастали. Принц Тибо удил вместе с Феликсом на корме меч-рыбу, а кок сразу чистил их добычу и выбрасывал внутренности за борт. Акулы на них так и набрасывались, путая рыболовам лески.
Марселин, насвистывая, подошел к вантам и взялся за них, собираясь лезть на марс. Сейчас с грот-марса собирался спуститься вниз Пусен, и он его сменит. Пусен, держась рукой за канат, привычным движением приготовился сунуть подзорную трубу за пояс, как делал не одну сотню раз. Но в это утро – то ли от усталости, то ли из-за жары – труба выскользнула у него из рук и со всей силы ударила висящего на канате Марселина прямо в висок. Тот, даже не поняв, что произошло, упал в море.