Тьма кромешная.
Она стояла, замерев, а потом решила поговорить с вахтенным. Спустилась на несколько ступенек, и вдруг звезды вспыхнули снова. Они мерцали, переливались, горели, как драгоценные бриллианты, каждая на своем месте, словно никуда не исчезали.
Но их исчезновение не пригрезилось Эме. То же самое она видела, когда была маленькой. Тот же знак. Ее жизнь тогда переменилась. Стала ужасной.
Пустое небо, смертный мрак.
Эма не сомкнула глаз до рассвета. На заре все светилось младенческой безмятежностью, но Эма чувствовала только близость беды. И боялась не за себя: она все уже потеряла. Тогда за кого же? Конечно, за принца Тибо. Она продолжала его избегать после того, как не обернулась к нему в лазарете. Но теперь им нужно поговорить. Непременно!
Тибо сменил Гийома у руля и удерживал ветер в парусах. Он очень удивился, увидев Эму, и сразу заметил ее бледность.
– Что с тобой, юнга? Заболел?
– Нет, ваше высочество.
Глаза Эмы были чернее небесной тьмы, которая так ее напугала. Тибо вздрогнул.
– Твои глаза… – невольно начал он.
– Что с ними, принц?
– Они меняют цвет?
– Да, ваше высочество.
– По какой причине?
– Зависит от того, какое у меня настроение, ваше высочество.
– Странно. Я мог бы и раньше заметить…
– С вами у меня не менялось настроение, ваше высочество.
Тибо улыбнулся, а Эма отвернулась.
– Сегодня оно переменилось, – сказал он.
– Не сегодня, ваше высочество.
– Что происходит, Эма?
– У меня… дурное предчувствие, принц.
– Что тебя пугает?
– Точно не знаю. Но я видела знак. Я уже видела такой, ваше высочество. В прошлый раз…
Эма замолчала. А когда заговорила, каждое слово стоило ей неимоверных усилий.
– В прошлый раз у меня умер отец. А мама… Мама… Ее заставили… Ее обманули… Я…
Эма готова была убежать, она уже повернулась, но Тибо удержал ее, схватив за плечо.
– Кто заставил твою мать продать тебя, Эма?
На этот раз она смотрела ему прямо в глаза. Рука, лежащая у нее на плече, дарила ей удивительный покой. Снова иллюзия? Что ж, тем хуже.
– Мама никогда бы не продала меня, принц, – заговорила она. – Ей пообещали, что дадут мне образование, воспитают настоящей дамой…
Глаза Эмы стали чернее ночи. Рука Тибо отяжелела.
– Мама без отца совсем растерялась, – продолжила Эма бесцветным голосом. – Они выкупили себя на деньги, которые копили их деды, родители и они сами, откладывая грош за грошом, год за годом, отказывая себе во всем. В Вилладеве говорят, что у раба нет лица. Когда они выкупили себя, они заказали свои портреты. И мой портрет тоже. Тот, что в медальоне. Их молодость осталась давно позади, здоровье потеряно, они были изнурены, изношены. И говорили, что дорожат лишь одним на свете – моей свободой. Никогда бы мама не продала меня в рабство. Никогда! Маму обманули, и я ее больше не видела.