— Я не играю в детские игры, шалопаи, — мило улыбнулся Аскольд.
— Понятно, — в глазах братьев колыхнулось уважение. — Мы придём, нас впечатлило твоё предложение.
Никита облегчённо вздохнул, и как это у Аскольда так получается? Не удержавшись, он остановил собиравшихся уйти братьев:
— У меня к вам просьба, можно сказать личная. Будете проходить мимо тех бассейнов, попросите молодёжь сдвинуться метров на десять. Их строили для всех, а не только для них.
— А если они посчитают, что это покушение на их честь и достоинство, и не захотят отползать с насиженных мест? — хитро улыбнулся Даня и поиграл бицепсами на руках.
— Отдадите их людям Аскольда, их высекут.
— Хорошие порядки, — блеснул зубами Саня, слегка напрягся и под кожей живота выступили квадратные валики.
— Вас не устраивает?
— Напротив.
Никита не без удовлетворения наблюдал за братьями. Вот они начали вежливо разговаривать с мужчинами, которые заняли подступы к бассейнам. Но тактичный тон не подействовал и тут началось. Кому-то братья с размаху дали по шее, кого-то пнули ниже спины, особо рьяных едва не придушили. В результате очень скоро места у воды освободились. Никита с сожалением вздохнул, сегодня плетьми никого наказывать не будут, Даня и Саня сработали безукоризненно. А вот и Прелый с Ефимом спустились со шкурой медведя. Народ был потрясён её размерами, а когда узнали, что медведя-людоеда убил в одиночку Никита, его авторитет взлетел до высот. Аскольд посоветовал ему изготовить из клыков медведя ожерелье. Объяснив это тем, что людям всегда требуется напоминание, иначе они могут всё быстро забыть, такова человеческая природа. В данной обстановке власть необходимо подкреплять любым способами и даже такими странными.
Лада сидела на покрытом сухими водорослями камне. Рядом струился полупрозрачный дымок от костра. В заходящем солнце её волосы сияли, как солнечный нимб. В контрасте тёмный профиль лица подсвечивался с боков золотым обводом. При повороте лица, кожа вспыхивала оранжевыми протуберанцами в районе нежных щёк, пухлых губ и слегка вздёрнутого носика. У неё были почти как у подростка угловатые плечи. Грудь небольшая, острые соски вызывающе торчали из тонкой материи лёгкого купальника, ещё чуть-чуть и они с треском прорвут ткань, и выскочат наружу, как две спелые вишни. Талия, словно у девочки, застенчиво переходила в зрелые формы бёдер. Никите захотелось прямо сейчас уйти от всех, забыть всё и погрузиться в сказочный мир любви.
Жена поймала его взгляд, губы чуть приоткрылись, из прищуренных глаз оттенённых пушистыми ресницами, вырвалось ответное желание, очень мимолётное, но от этого яркое, как вспышка ядерной бомбы.