Стасик и Ирочка, попискивая от наслаждения, умывались в ледяной воде. Пришёл Егор, на его остроге болталась шипастая камбала.
Никита с трудом встал, хорошо зевнул и подошёл к Олегу. Раненый медведем мужчина, увидев его, слабо улыбнулся. Никита проверил швы и чуть покачал головой от удивления. Всё хорошо срасталось, и не было болезненной красноты.
— Скоро тебе придётся ещё раз потерпеть, — спокойно произнёс он. — Осталась одна операция и считай, что ты родился в рубашке.
— Спасибо, доктор, — прошептал Олег. — А боль что, это мелочь по сравнению с жизнью.
— Может травки обезболивающие поискать? — подскочила Лариса.
Никита посмотрел на неё с сожалением, про себя оценил её золотистые веснушки у небольшого остренького носа, но всё же сказал:
— Таких травок здесь не найти. Тут подошёл бы наркотик, — Никита задумался. — Опийный мак. Но я не видел их цветов.
— А ведь точно, мак! — загорелись глаза у Ларисы.
— Стоп. Без самодеятельности! Всякие вылазки за приделы пляжа опасны для жизни. Бог даст, может, найдём его.
— Но медведя уже нет! — возбудилась женщина.
— Другие хищники никуда не делись, — хмуро ответил Никита.
— Я, вообще-то, неплохо разбираюсь в лекарственных травах. В любом случае необходимо заняться их сбором, — упрямо тряхнула чёлкой Лариса.
Никита внимательно посмотрел на неё, а ведь она права. Немного подумав, он кивнул:
— Хорошо. Я подберу тебе людей. Но далеко от лагеря не отходите.
Народ практически весь проснулся. Послышались негромкие разговоры, вспыхнули костры, у коптильни возникло оживление. Катерина со своей командой приволокли полутораметровую белугу. На земле уже лежали целые горы устриц, а в тени сушилась морская капуста.
Никита потянул за руку упирающуюся Ладу, дал команду Ярику мыться и с заспанной женой направился к водоёму. У обрыва Никита увидел Семёна в окружении толпящихся детишек. Его друг корчил страдальческие гримасы. Олеся прижалась к его плечу и так же вторила ему. Оказывается, полоз, не рассчитав сил, напал на жирную мышь, а проглотить не мог. Она застряла со стороны хвоста в его пасти и не туда и не сюда. Змей почти весь забрался в нору, и только виднелась мордочка ещё живой мыши. У неё глаза были чёрные, как бусинки, а рот будто улыбался. Появился Аскольд с Яной.
— Что у нас тут?
— Видишь мышь? Жалко! — всхлипнул Семён, вытирая пудовыми кулаками слёзы.
— Да, действительно, — буркнул Аскольд и уверенным движением заткнул мышь прямо в глотку змею. — Мог задохнуться, — с немалым состраданием в голосе заметил он.
Ближе к восьми утра народ полностью очнулся от сна и начал приводить себя в порядок. Лёша, нахлобучив на голову красную бейсболку, по привычке поинтересовался о здоровье у Жанны, которая ещё прихрамывала после той злополучной ночи. Женщина бледно улыбнулась и внезапно спросила: