— Жить будет! А он неплох, как я погляжу, такие бойцы мне нужны!
Филипп открыл глаза и с недоумением спросил:
— Где я?
— На земле, — улыбнулся Никита.
— Но ведь был полёт.
Никита помог ему встать и дружески хлопнул по спине:
— Ещё полетаешь. А ты молодец, я даже вспотел.
— Я с тобой дома поговорю! — прервал их идиллию возмущённый выкрик Лады. В толпе рассмеялись, а Лада нахмурилась, но неожиданно посветлела лицом. Она тихо шепнула ему в ухо:
— Я тобой горжусь… но всё равно ты несносный муж. К Семёну зайди, у тебя лицо всё в крови.
— Я так и сделаю, — кивнул Никита.
Семён поселился на краю города. Там он организовал лечебницу для животных, хотя и людей иногда принимал. Никита поначалу его не понял, почему именно зверей лечит, но он по секрету рассказал, что как-то раз Игорь принёс раненого волчонка. С него и началось. Приёмный сынок постоянно находил нуждающихся в помощи животных и тут же волок к Семёну. Пришлось даже штат ветеринаров увеличивать. Что ж, это тоже нужно, а для людей Никита на другом краю города создал первоклассную больницу, но очень многие предпочитали ходить к Семёну, вот и Никита направился к нему.
Семён придирчиво осмотрел разбитую бровь и попросил временно сжать пальцами края раны, а сам тем временем ловко приспособил шинку лисёнку. Затем отдал зверька Игорю и вновь подошёл к Никите:
— Кто это вас так знатно припечатал?
— Удаль свою демонстрировал, — хмыкнула Лада. — С Филиппом сразился.
— Побил? — спросил Семён.
— Нет, Никита его! — с жаром выпалила Лада.
— Так я это и имел в виду, — улыбнулся Семён. — А про Филиппа я уже давно знаю. С десяток его бывших соперников лечил. Крутой он боец.
— Не заметила, — поджала губы Лада, — Никита его как Тузик грелку…
— Да-да, — согласился Семён, умело накладывая шов. Затем вытащил из-под стола пластиковую бутылку с какой-то жидкостью.
— Что там? — поинтересовался Никита.
— Обезболивающий отвар на основе дурмана.
— Однако, — хотел возмутиться Никита, но Семён уже промокнул рану чистой тряпкой смоченной в этой чудовищной смеси. Почти сразу боль исчезла.
— Вот и всё, Никита Васильевич, постарайтесь хотя бы дня два отлежаться, — несколько обречённо произнёс Семён.
— Да-да, конечно, — согласился Никита, уже обдумывая на завтра свой поход к Разлому.
Пол лица словно заморожено, в голове возникли фантастические картинки, это было побочное действие адской анестезии на основе дурмана. Изобретатель Семён, постоянно сталкиваясь с болью своих подопечных, устав за них переживать, с бесцеремонностью разгрёб свои далёкие воспоминания о лечебных травах и изобрёл нечто дикое, но действительно хорошо снимающее боль. Честь и хвала ему, но Никита уже который раз прогонял рукой возникающие перед внутренним взором мерзкие, ухмыляющиеся рожи. Семён предупредил его о побочных действиях своей анестезии и даже хотел, чтобы Никита с часик понежился у него на постилке рядом с раненым лисёнком, но дела настойчиво звали.