Расстояние между створками стало больше метра, но всё ещё недостаточное, чтобы проехать.
– Да быстрей же, мать вашу! – одними губами произнёс Антон.
Адреналин устроил в крови небольшую бурю. Чувства обострились, время, и без того чрезвычайно медленное, словно совсем остановилось.
– Что там такое? – оглянулся Лопухов.
Его напарник тоже увидел внедорожник и испуганно вскинул голову. Широко раскрытыми глазами, в которых явственно читалось смятение, рядовой смотрел на приближавшийся сигналящий внедорожник. В нерешительности переводил взгляд с него на машину Антона и обратно…
Потом выражение его лица изменилось – он принял какое-то решение.
И начал закрывать ворота.
– Что за ерунда? – недоумевал Лопухов.
Вместо ответа Антон вдавил педаль газа в пол.
Рывка, на который он рассчитывал, не получилось. Древняя колымага, хотя и оказалась приёмистой, но скорость набирала весьма неспешно.
Створки ворот сходились.
И, как показалось, гораздо быстрее, чем открывались.
Прищурив глаза и вцепившись в руль, Антон не останавливался. Капот протиснулся в проём без проблем, но потом машину тряхнуло, металл заскрежетал о металл. С сухим щелчком и последовавшим затем звоном стекла отлетели зеркала.
– Эй! – завопил Лопухов. – Ты чего творишь?! Стой! Стой!
Но Антон его не слушал и продолжал давить на педаль.
Двигатель натужно гудел.
Антону казалось, что это его самого зажало створками, и он пытается высвободиться из холодной хватки крашеного металла, крепко вцепившегося, выворачивающего руки, бездушно рвущего мышцы и сухожилия. Хотелось закричать, но вдруг скрежет резко оборвался, и ускорение, вдавило в спинку сиденья.
Получилось! Победный вопль рвался наружу, но Антон сдержался и посмотрел в салонное зеркало заднего вида: ворота продолжали закрываться и сомкнулись прямо перед внедорожником, преградив путь. Тогда Антон захохотал.
– Ты совсем идиот?! – кричал Лопухов. – А ну стой! Останови машину, я сказал!
Но Антон продолжал выжимать из развалюхи всё, на что та была способна.
Это чудо, что ему удалось уйти. Мерзкое ощущение, что попал в какую-то невидимую и чрезвычайно липкую паутину, быстро свело на нет всю радость от успешного побега. Смеяться больше не хотелось. К тому же здравый смысл подсказывал, что у преследователей как минимум двукратное превосходство в скорости, и та минимальная фора, что опять появилась, скоро испарится, подобно куску льда на растопленной печи.
Дожидаться, пока сзади появится внедорожник, смысла не имело: когда это произойдет, возможности что-либо предпринять не останется. Действовать необходимо без промедления.