лет что ли шесть мы были с ним знакомы
точнее семь но все прощальных три
он пролежал не выходя из комы
как дух кому безвыходно внутри
поди пойми вдруг там простор для духа
стоустый пев и ангелы пургой
а здесь на койке две щеки два уха
но не такой как ты совсем другой
пока в бетон закатывали утро
гвоздями крепко накрест свет дневной
как я кричал ему внутри мне трудно
мне здесь темно поговори со мной
стоял сезон яги и бармалея
с откоса в русло ужаса влекло
я жителем служил я спал болея
а он ушел и был из нас никто
но чем взрослей тем стискивало хуже
все шорохи в уме в душе щелчки
так было жить безвыходно снаружи
ощупаешь два уха две щеки
там у него внутри в огне мгновенье
вполнеба угольный неповторим
и чудится сквозь плеск крыла и пенье
здесь хорошо пошли поговорим
отец и офицеры мать на пляже
полмальчика под гипсом и бинтом
от силы семь ему нет меньше даже
и больше нет нигде меня потом