Сказка на ночь (Цветков) - страница 18

это паста в устах на мочалке ничком мыло
переступит и в кафель пускает труба корни
больше нет ничего а ведь только вчера было
но какое и сколько сегодня поди вспомни
отражение брею и в трудных местах раню
заживет и останется жить за стеклом разум
а с твоей стороны пустота только инь яню
в бесполезных объятьях мигает пустым глазом

«лишь начерно речь но уму неуступчив язык…»

лишь начерно речь но уму неуступчив язык
он магма внизу чей резон не извергнется сразу
сквозь лживые зубы где звук уязвимо возник
как органы рта ни терзай терпеливую фразу
умели же прежде которые лучше чем мы
но жало точи и в хандру не впадай переросток
подлеска спуская в потемках слепые челны
случайные речи которым гортань перекресток
ты раб своей правды и должен стараться как те
сливая слова километрами в макулатуру
пока эта фраза в упругой своей прямоте
не прянет как скальпель сквозь шейную мускулатуру
пока не сподобишься ясного слова с высот
над их просторечьем над спрятанным в охру и сурик
подлеском такого что каждому башню снесет
хоть даун собой из низов хоть фенилкетонурик
пусть время кромешно вращает свои жернова
над местом в строке где насквозь прогорела страница
свидетели шрам и ожог что надежда жива
что сбудется правда и древний язык повторится

«у фонарного ночью столба…»

у фонарного ночью столба
из кромешного мрака
неожиданно сбилась толпа
дтп или драка
чем им отдых всеобщий не свят
объясни мне бабуля
почему эти люди не спят
скопом кровь карауля
или смена им выпала в ночь
с перспективой отгула
может загодя вышли помочь
но прознали откуда
или всякое горе свое
счет слезам и обидам
тянет к горю как в копны жнивье
как опилки магнитом
я над горем своим не скорблю
над чужим не ликую
я себе среди ваших судьбу
не хочу никакую

«дуб шумит века…»

дуб шумит века
не пригнется
уплыла река
не вернется
отчий дом вода
легких капель
все лежит года
ржавый кабель
из железа жгут
гаек горстка
звезды вечность пьют
из наперстка
тень теперь легла
на полмили
где была игла
надломили
где скользила нить
оборвали
будем долго жить
но едва ли
в небе нет руки
шлющей милость
никакой реки
а приснилась

рапсодия в уступительном наклонении

мент животное бтр машина
во поле что ни береза то елка
спецприемник святцы где всякий тезка
пейзажисты шишкинского пошиба
утописты толкиновского толка
лабиринты розановского мозга
то ли запах век не изъять из навоза
то ли крен заложен в дизайн отвеса
отчего чужой и ни внутрь ни прочь я
чья в колючках изгородь ой ты роза
люксембург в цукатах и вся одесса
сорок лет топчусь на опушке леса
все блядь кычет в чаще аж печень в клочья
не жалею блядь не зову не плачу
по вопросам прежнего недолива