– Кстати, Паша спрашивал, не было ли у Влады в последние несколько месяцев перед болезнью острых заболеваний, сопровождавшихся подъемом температуры.
– И что Вы ему ответили?
– Рассказал о простуде, как и вам. Как раз после этого он и встревожился. И начал советовать немедленную госпитализацию.
Стас сжал ладонями виски.
– А мы, как идиоты, затеяли поездку в Вену! И только потеряли время. Если бы последовали его совету, то Влада, возможно, была бы жива.
Его раскаяние выглядело абсолютно искренним.
– Вряд ли это что-то изменило бы. – Сказала я негромко, и три пары глаз уставились на меня. – До сих пор все подобные случаи заканчивались смертью, когда бы пациенты ни попадали в больницу, и какими бы опытными ни были врачи. Понимаю: утешение сомнительное.
Однако на лице Стаса мелькнуло облегчение, и мне стало очевидно: он сам все это время подспудно винил в промедлении либо себя, либо своих родителей. Его родители обвиняли Алексу в клевете, но их собственный сын, похоже, придерживался похожей точки зрения.
– Паша говорил примерно то же самое после смерти Влады.
– А давно вы с ним виделись?
– Последний раз недели три назад. Я играю в теннис, но тренируюсь не регулярно, поэтому периодически что-нибудь себе травмирую. А Паша – гениальный спортивный врач. Думаю, мы с ним в ближайшее время увидимся: в субботу – очередной турнир, и можно смело приглашать его на воскресенье.
Мы с Марком уставились друг на друга.
– В чем дело? – Вновь спросила остро наблюдательная Алекса.
– Вы, видимо, не в курсе: полторы недели назад Паша погиб в ДТП.
Растерянно моргая под стеклами очков, Стас переводил взгляд с одного на другого.
– Кошмар… Странно, почему родители мне ничего не сказали. Безумно жаль. Уникальный специалист… Был.
Стас откровенно расстроился и растерянно сидел, уставившись в пол. Мы задали все вопросы, какие хотели, и получили на них ответы, которые Стас готов был дать. Оставаться дальше не имело смысла, поэтому мы засобирались уходить.
* * *
Пречистенская набережная встретила нас совсем не вечерним зноем, не прекращающимся гулом автомобильного потока и разноцветьем машин и одежд. Алекса коротко попрощалась и зашагала к метро.
– Ты спешишь? – Спросил Марк немного застенчиво.
Я не спешила. Не спешила домой к своим материнским и хозяйским обязанностям, не спешила к одиночеству в спальне и мыслям о том, где и с кем проводит время мой муж. Эти мысли все время дежурили на периферии сознания, но, пока Марк оставался рядом, мне удавалось их кое-как контролировать.
– Не особенно. Может, прогуляемся по набережной? То есть, если ты сам не спешишь…