— Я даже не слышал о таком…
— Сто восемьдесят рублей! И покупает она его довольно часто. Я на эти деньги могу три дня обедать!
Мне нечего было сказать другу. Юрка любил Марину и то, что он мне рассказывал, было просто всплеском эмоций. Он готов был идти на любые жертвы, лишь бы его любимой было хорошо.
— Она говорит: «У меня нет зимних сапог», — продолжал мой приятель. — Хорошо, я занимаю двести долларов, но этого мало! Сапоги, оказывается, стоят триста с лишним. Да Бог с ними, с деньгами: как потом оказалось, сапоги у нее были, почти что новые, просто они вышли из моды! — Юрка в упор смотрел на меня, ожидая, видимо, что я тоже возмущусь. Но я лишь сочувственно киваю головой.
Юрка еще долго приводил мне примеры неразумных, с его точки зрения, трат денег, а я сидел и думал о том, что ничем не могу помочь другу. Ясно было, что нищий Юра скоро надоест Марине. Мне вообще казалось странным, что их союз до сих пор держится.
— … Саня, помнишь, на старой квартире оставался приборчик, записывающий телефонные разговоры? — вывел меня из задумчивости Юркин голос.
— Да, конечно, помню.
— Поедем, заберем его! Он новый стоил двести долларов. Я попробую его за сто пятьдесят продать.
— Ладно. Когда?
— Давай завтра?
— Договорились! — Мы посидели еще чуть-чуть и разошлись по домам, договорившись, что я заеду за Юрой вечером на его подработку.
Дома я еще раз прокрутил в голове историю друга и пришел к выводу, что, несмотря на то, что любовь требует жертв, Юрка поступает неправильно. Он позволил Марине вить из него веревки. Но этому было объяснение: он любит ее. А вот любит ли она его — это еще вопрос…
На следующий день вечером мы припарковались у подъезда бывшей съемной Марининой квартиры. В окнах на четвертом этаже свет не горел. Юрка ушел и вернулся через пять минут, неся в руках записывающее устройство. Еще через пять минут я влился в поток машин на Садовом кольце. Шел снег с дождем, дорога была скользкой, поток машин двигался медленно.
— Юрец, а в вашей бывшей квартире кто-нибудь сейчас живет? — Я задал этот вопрос просто так, лишь бы не молчать. На самом деле мне было абсолютно наплевать, живет там кто или нет.
— Не знаю, Сань, но можно послушать кассету. Если есть разговоры с чужим голосом, значит, там живут.
— Валяй! — Мне было все равно, что слушать. Лишь бы побыстрее оказаться дома.
Юрка извлек кассету из записывающего устройства и вставил ее в магнитолу. В динамиках сразу же раздался голос Марины. Она очень ласково разговаривала с какой-то женщиной.
— О, это Мариша с Анной Аркадьевной разговаривает. Я тебе говорил про нее: у нее не квартира, а настоящий сад. Кстати, надо бы ей ключи отдать от квартиры, а то я, на всякий случай, сделал дубликаты…