— Завтра рано вставать. Твой, эм, план работает?
Она хватает меня за руки.
— Забудьте о филе миньон. Сегодня в меню «Дом Июля».
Совсем по-девчачьи взвизгнув, она принимается кружить меня по комнате, заставляя хохотать вместе с ней. Потом мы падаем на кровать, и потолок кружится над нашими головами.
— Значит, твой журавль действительно был счастливым.
Она слегка фыркает.
— Кто-то спросил леди Люси Дафф-Гордон о «Доме Июля», и она сказала, что он вряд ли «переживет лето».
— О, так она остра на язык.
— Да, но, — ее глаза сияют, — она ни кусочка не проглотила за ужином. Заявила, что ее мучает морская болезнь.
Эйприл снова заливается смехом, и я тоже не могу удержаться.
Волна тоски, как глоток едва теплого чая, проходит сквозь меня. Всего за несколько дней я ощутила духовную общность с двумя молодыми женщинами, обе из которых никогда не смогут стать для меня кем-то большим, чем просто знакомыми. Нельзя просто взять и взобраться к дружбе по лестнице. Это так не работает. Но даже подружиться с девочками с одной со мной «палубы» мне никогда не удавалось. Я слишком сильно полагалась на Джейми. Но разве не в этом смысл семьи? В том, что на нее всегда можно положиться.
Придя в чувство, я встаю и вытаскиваю розовое платье-брюки.
— Я придумала, как решить проблему с походами в туалет.
— О?
— Пуговицы спереди вместо спины.
Я поднимаю платье, чтобы она могла это себе представить.
— Пуговицы спереди подразумевают, что ты не можешь позволить себе горничную.
— А что, если их спрятать, как иногда делают на мужских рубашках?
Она постукивает пальцем по алым губам.
— Скрытый разрез.
— Да.
Сняв перчатку, она проводит мизинцем линию спереди брюк, словно прикидывая, где будут проходить пуговицы.
— Крой будет очень сложный, а если и ткань с рисунком, права на ошибку не останется. — Она ослепительно улыбается. — Валора, ты мне прям облегчение подарила. Скажи, ты не думала о работе в сфере моды? Я бы нашла применение таким мозгам, как у тебя.
— Спасибо, но я прохожу прослушивание в цирк завтра на мостике. В одиннадцать утра.
— Я слышала. Но если ничего не выйдет, загляни в «Дом Июля», когда будешь в Нью-Йорке. Не бывает такого, чтобы подходил только один цвет. — Она подмигивает.
Я смотрю, как она разворачивает черно-желтое платье с потрясающим рисунком в виде сот.
— Почему ты назвала свой бренд «Дом Июля»?
Она кладет платье на кровать и убирает невидимую ниточку.
— Он назван в честь моей тетушки Джули. Они с мамой всегда были вот так близки, — она скрестила пальцы, — а потом разошлись. — На мгновение ее глаза теряют свой блеск. — Поспорили из-за того, вернула ли тетушка Джули мамину брошь из слоновой кости. Позже мама нашла брошь в своем комоде, но не успела все исправить, потому что тетю Джули поразил удар. — Она поднимает платье и пристраивает его на вешалку. — Обиды, как тяжелые юбки, — это просто лишний вес. Я придумываю такую одежду, в которой легко двигаться и меняться, чтобы, когда вдруг в жизни случится резкий поворот, не застрять на месте.