– Я бы рассказала Швецову, но есть одна проблема. Ты помнишь, как выглядят Антон, муж Даши, и Марат? Они оба темноглазые брюнеты. Да, разного роста и разной комплекции, но эти вещи никак не проявляются в младенцах. А с точки зрения явных признаков все должно было сложиться вполне благополучно.
– Это зависит от того, гомозиготны ли они. Если гетерозиготны, то был риск, что ребенок родится светлым или даже рыжим.
Ничего нового Женич мне не сказал: все это я уже успела проверить в интернете.
– В том-то и дело. Даша мне как-то сказала, что в семье мужа все, как на подбор, рослые, темноглазые брюнеты. А вот о Марате я ничего не знаю.
– А после того, как ты расскажешь Полине идиотскую историю о моей несчастной любви, думаешь, узнаешь что-то новое о предках ее мужа?
Женькина ирония была вполне уместна, но я предпочла ее не заметить.
– Как минимум, появится шанс узнать, как выглядят ее дети. Она не выкладывает их фото в соцсетях и вообще, похоже, стережет как зеницу ока. У Лизы я не могу просто взять и спросить, как они выглядят: она слишком умна для того, чтобы не заметить в подобном вопросе второе дно.
– И ради такого жалкого клочка информации ты хочешь представить нас обоих идиотами?
– Никогда заранее не знаешь, что можешь узнать. – Уклончиво ответила я. Да, мой план выглядел глуповато, в том числе в моих собственных глазах. Но, во-первых, лично мне не было никакого дела, что обо мне и Жениче подумает высокомерная Полина, а во-вторых, если у ее мужа на самом деле был роман с Дашей и Полина об этом знала (а тем более, о ребенке), то она, как минимум, должна быть уязвлена и обижена. А в таком состоянии люди нуждаются в порции дополнительной уверенности в себе. Полина привыкла получать ее через поклонение мужчин, и преданно влюбленный Женич вполне может для этого сгодиться, тем более после его романа с Дашей, о котором Полина наверняка знала. Получится своего рода компенсация. Впрочем, все эти рассуждения я, конечно, предпочла не высказывать вслух.
– В общем, Женич, решать тебе. От тебя, собственно, ничего и не требуется, кроме разрешения использовать твой светлый образ в качестве легенды.
– А что если она согласится? Ну… выслушать мои признания в любви?
– Если к этому времени я уже узнаю от нее то, что хочу, то скажу ей, что ты струсил и передумал. А если она ничего интересного мне не расскажет, то будет неплохо, если ты с ней встретишься и тоже попробуешь что-нибудь выяснить.
– Это какой-то нонсенс. Не понимаю, почему я тут сижу и все это слушаю.
– Откровенно говоря, ты сам напросился на встречу. Если бы ты не проявил любопытства в моим идеям, мне бы и в голову не пришло пытаться тебя завербовать.