Под окнами зазвонил колокол. Не знаю, кому предназначался этот звон, наверное, не только мне. Я оделась. Озноба как не бывало. Бодрая, охваченная неожиданно загоревшимся любопытством, я прошла по безлюдному коридору. За одной из дверей кто-то напевал. На первом этаже хлопали двери. На лестнице на меня дохнуло запахом жареного мяса. Входя в столовую, я уже не чувствовала былой отчужденности. Хотелось улыбаться, болтать.
В столовой никого не было. Стол был накрыт, и я тихонько села на свое место. Прямо передо мной возвышался буфет с напитками, рядом с красным диваном — мюзик-бокс. В лиловатой тени, отбрасываемой лесом, столовая выглядела необыкновенно уютной. Настроение у меня все подымалось, мне хотелось быть милой, остроумной, всем приятной, ясной и прозрачной. Такое состояние — как в девчачьи годы — иногда бывало у меня и теперь.
Первым появился директор. Он нес рюмки и бутылку сливовой водки. Поздоровавшись со мной, он с многозначительной улыбкой стал расставлять рюмки.
— Сегодня в нашей маленькой семье праздник... Одному из наших гостей исполняется сорок лет.
Сказав это, директор оглянулся по сторонам и склонился ко мне:
— Никому не говорите, что я выдал его возраст!
Я, разумеется, весело улыбнулась, проявляя полную готовность включиться в любую игру, которую мог предложить этот симпатичный человек.
— А вот и виновник торжества, — с улыбкой провозгласил директор. — Станимиров, садитесь сегодня на председательское место.
Станимиров — я вспомнила, что он архитектор, — подчинился и сел напротив меня, по другую сторону длинного стола. Уперся локтями в стол и взглянул на меня. И вдруг улыбнулся. Надменность и замкнутость, запомнившиеся мне во время обеда, вдруг уступили место сердечности, доброте и доверчивости. Я уже привыкла не принимать на веру такие перемены. Слишком много лицемеров умеют мило улыбаться. Но его улыбка показалась мне открытой и приятной, да и я была в таком настроении, что тоже ответила ему улыбкой.
Директор вышел. Теперь я уверена, что он сделал это нарочно — «чтобы не мешать».
Станимиров беззвучно рассмеялся и сказал:
— Директор строит всю свою директорскую деятельность на каких-то выдуманных им отношениях между отдыхающими. Но делает он это вполне невинно. Если согласиться играть в эту игру, здесь можно жить не без приятности.
Я засмеялась, а потом поздравила его с днем рождения.
— Спасибо... Сорок лет — пожалуй, это грустно.
Если бы на свой возраст пожаловалась Ирина, я бы ей не поверила. Но этот дядя? Я сказала ему, что выглядит он на тридцать. Конечно, я слегка преувеличивала, но он действительно выглядел моложе своих лет и, вероятно, привык, что ему это говорят.