«...Если десант учинится под самим Кольбергом... то натурально надлежит вам... осаду всеми силами подкреплять, а по взятии крепости то на корабли забрать, что для отвоза сюда или в Ревель отдано будет; и когда согласитесь вы с графом Румянцевым, что флоту тамо стоять уже не для чего, то вы, что скорее то лучше, избегая осени, обратно к своим портам отправиться имеете...»
Спустя десять суток после получения рескрипта Полянским обе эскадры — Кронштадтская и Ревельская — соединились на ревельском рейде. К вечеру того же дня, 18 июня, весь Балтийский флот — 24 линейных корабля, 12 фрегатов и бомбардирских кораблей (не считая вспомогательных и транспортных судов) — под флагом вице-адмирала Полянского и контр-адмирала Мордвинова, подняв паруса, вышел в море и лег на курс к берегам Померании. Флагманским кораблем по-прежнему командовал капитан 1 ранга Григорий Спиридов, наконец-то получивший возможность осуществить задуманный еще в прошлом году морской десант.
Плавание совпало с непогодами; поэтому флот зашел на рейд Данцига, чтобы отремонтировать такелаж и рангоут, поврежденные штормом; но теперь было учтено и использовано все, даже время вынужденной стоянки. Пока производился ремонт, пока шло снабжение флота дополнительными запасами пресной воды, корабли поочередно ходили выяснять обстановку у Кольберга. Так что еще в Данциге, а затем возле устья Рюгенвальде, куда флот доставил свыше семи тысяч солдат и офицеров с обозами и осадной артиллерией, многое стало ясно. Сведения, собранные моряками кораблей, вернувшихся из разведки, подтвердили самое худшее из того, что предполагалось: мощь укреплений, сооруженных противником вокруг крепости, значительно возросла по сравнению с прошлым годом. Пруссаки построили пять новых батарей: четыре на взморье и на восточном берегу реки Персанте, пятую — на западном берегу, неподалеку от крепости. Наиболее мощной из них, по общему мнению моряков разведывательных кораблей, на себе испытавших силу огня вражеских пушек, была ближняя к морю, выдвинутая на восток батарея, выгодно расположенная на вершине берегового склона и прикрывавшая подступы к стенам Кольберга с моря. Противник называл ее Вуншевой батареей.
Словом, последствия прошлогоднего промаха Мишукова были налицо, в чем воочию убедились флагманы и командиры, едва флот занял место якорной стоянки вблизи крепости. Неприятель полной мерой использовал ошибку, допущенную русским командованием в прошлом году, и за время зимней передышки создал немало лишних помех для осады. Теперь штурмовать Кольберг было вдвое труднее, нежели год назад. На обстрел с кораблей вражеские артиллеристы отвечали ожесточенным огнем всех батарей и осыпали картечью даже шлюпки, если те пытались приблизиться к берегу.