Я, как и все, жил тогда в условиях разнородных противоречий. Из пестрых литературных явлений мне казалось поучительным отметить в книге три влияния.
Первое влияние — возглавляемое Горьким. Он стоит в центре, именно посреди нас, привлекая к себе, объединяя нас, как центр. Горький, Александр Блок, Ромен Роллан — вот фигуры положительного влияния. Роллана, как и Блока, Горький ставил мне в пример еще в двадцатых годах.
Другим влиянием мне представлялась сама молодежь, в кругу которой я проходил рабочую школу письма, повседневную студию. Молодежь была плодом разновидных воздействий, но и сама влияла друг на друга силой литературных удач, неудач, достижений, ошибок. Мне представлялось, что заблуждения и борьба с ними, то есть поиски правильного, здорового примера в искусстве, с постоянной опорой на авторитет, Горького, интересны как живой опыт советских писателей. Поэтому я находил целесообразным ввести в книгу портреты Всеволода Иванова, Николая Тихонова, Михаила Зощенки и других своих товарищей.
Третьим еще имевшимся тогда влиянием могли бы быть представители старой литературы, отходившей в прошлое, но еще обретавшейся подле нас. Я дал картины тогдашней обстановки с этой стороны — претенциозного Дома литераторов в его столкновениях с Домом искусств. На фоне этой петроградской картины выделялись в те годы три литератора: Ремизов, Сологуб, Волынский.
Я понимал цель их портретов в том, что они являлись настоящими антиподами, противоположностями Горького. Своими биографиями они звали назад, в прошлое, были консервативны рядом с революционным, поступательным движением горьковского духа. Труд их я не хотел сравнивать с трудом Горького, я противопоставлял его деятельность всем этим фигурам.
Поставив в эпиграфе ко второй части слова Дидро: «Два качества необходимы для художника — мораль и перспектива», я думал подчеркнуть свое понимание роли Горького-художника, открывавшего нам, молодым тогда людям, перспективу будущего, в противоположность его антиподам, которые не обладали такой перспективой. Начавшее складываться советское общество Горький считал будущим России. Антиподы Горького не верили в это будущее и потому не могли иметь плодоносного влияния на молодое советское искусство.
Мне хотелось обратить взор читателя особенно на две из многих причин нераздельного горьковского влияния на молодую литературу: на то, что Горький обладал исторической перспективой, и на то, что он был носителем новой морали. В контрасте между ним и его антиподами я искал художественную выразительность для этой своей мысли. Горький жил, Ремизов представлялся. Горький отдал себя новой России, Ремизов убежал от нее, эмигрировал. Ладанка Ремизова с зашитой в нее родной землей — театр и гримаса. А вдохновенный труд Горького на благо родной земли — подвиг.