Дачу первых секретарей обкома в Комарове (дачу Маннергейма) отдали детскому сектору, она вошла в круг забот моей мамы. Как-то раз мама взяла меня с собой показать свой чертог. Но я смотрел без внимания: в чертоге пищала мелюзга, пахло детским сектором. Так продолжалось недолго: сразу после Хрущева самую шикарную дачу на перешейке отобрали у Детского сектора, вновь закрепили за человеком №1 в Ленинграде. Впрочем, сам по себе данный первый человек мало что значил как явление временное, зато отлажена была служба по содержанию первого лица (и второго, и третьего). Бывало, еду вечером в Комарово, сзади слышу как бы и не голос, а рык: «Жигули номер такой-то, примите вправо! Остановитесь!» Судорожно даю право руля, знаю: едет в Комарово на дачу Юрий Филиппович (Фрол Романович, Лев Николаевич), скатертью ему дорожка! В охранной машине не только матюгальник, но и сильная оптика: увидеть далеко впереди в ночи номер. Когда ехал человек №1, все другие едущие должны были уметаться с проезжей части, как шваль.
Сплошной зеленый забор в два человеческих роста в Комарове поныне стоит нерушимо, подновлен; ворота на запоре. Особняк обитаем: иногда в ворота въезжает какой-нибудь «мерседес». А что за люди, кто такие, чья льгота, никто в Комарове не знает.
Бывший повар Комаров построил свой за́мок как бы в ряд с бывшим секретарским замком (хотя какой же ряд? каждый за́мок на собственной территории) — ударным методом, в сжатые сроки. Подводили к за́мку Комарова теплоцентраль, на линии рычали бульдозеры, носились самосвалы. Ну, конечно, одному Комарову, в прошлом повару из ресторана, такую постройку бы не отгрохать, а кто за ним? Тайна сия велика есть. Стена вокруг комаровского замка такова, что внутрь не заглянешь, не достучишься. У входа в за́мок, то есть над входом, установлены два прожектора, очевидно, опять же на случай нападения-обороны.
Проходя мимо только что отстроенного комаровского за́мка, невольно прикидываю: вот здесь поставить танк, нацелить пушку и жахнуть. Такой оборот подсказывает наша действительность: в октябре 93-го года жахнули из пушек по парламенту — ради чьих интересов? Не для того же, право, чтобы вместо спикера на букву «X» стал спикер на букву «Ш». Жахнули по воле нынешних замкостроителей, чтобы всем стало ясно: мы богатые! наше! не отдадим! Гражданские войны (мятежи, путчи, перевороты, подавление оных силой оружия) происходят не из демократических убеждений, не для усовершенствования политической системы, а когда делят собственность: было ваше, стало наше. Это нам объяснил еще Маркс, а мы делаем вид, что не знаем.