— Не надо нас дурить! — сказал Шибаев. — Вся полиция на ушах, держали до утра… что еще? Как ее убили?
— Задушили. В закутке между женским и мужским туалетом. Чем, неясно, не нашли.
— А колье?
— Колье… Колье нашли в урне недалеко оттуда.
— Дрючин считает, что ее убили из-за колье. Говорит, платина или белое золото. Почему он его скинул? Испугался?
— Платина. Сумасшедших денег стоит. Почему скинул? — Капитан задумался. — В смысле, мог припрятать, а потом вернуться? Иначе зачем стараться. Может, салага или по-пьяни… Должно быть, когда начался шмон, испугался. Ему бы сразу убраться оттуда…
— Видимо, сразу не смог, а потом было поздно.
— Кстати, пальчиков нет, вытер.
— А от меня что нужно? — спросил прямо Шибаев.
— Дрючин рассказал, что за люди… Кстати, почему ты не пошел с ним? Он же приглашал.
Шибаев дернул плечом и промолчал.
— Дрючин показал, что никого не знал, кроме Лизы Бруно. Говорят, головастая тетка была. Присутствовал ее клиент Илья Павловский с невестой Алиной Ландик, его друзья Облесные, семейная пара, которая все время ссорилась. Они делали снимки, в том числе, в общем зале, там елка красивая, Дед Мороз и программа. Там, правда, три видеокамеры, но это само собой.
— Кто делал снимки?
— Людмила Облесная, Алина и Дрючин. Девушки все больше напирали на елку, Дрючин зацепил толпу. Надо бы тебе посмотреть, может, по старой памяти вспомнишь кого. Иногда даже хреновые фотографы попадают в десятку. Где его телефон?
Шибаев принес айфон Дрючина. Фотограф из Алика действительно был хреновый. Снимки шатались во все стороны, фокус размыт; примерно, треть фоток изображала отдельные части тела — то руку, то ногу, то полголовы.
— Профи, — сказал Коля, — плакать хочется. Ну что, есть кто знакомый?
— Нет вроде. А это, как я понимаю, наша компания?
Некоторое время они рассматривали людей за накрытым столом: крупный седой мужчина и молодая красивая женщина с пышными черными волосами в красном платье; толстуха в черном и тощий длинноволосый тип; улыбающаяся некрасивая женщина в черном платье с массивным колье на шее. Время, когда был сделан последний снимок — час двадцать семь.
— Это самый последний снимок, после этого никто больше не снимал, — сказал Коля. — Никто не помнит, когда Бруно вышла из-за стола. Они все время выходили то на елку посмотреть, то покурить. Курят все, кроме Дрючина и Людмилы Облесной. Кто когда выходил, никто из них не помнит.
— Но если в полвторого она была еще жива, а в два двадцать ее нашли, то нас интересует пятьдесят минут. Что на камерах?
— Ее на камерах нет вообще. Никого из них нет. Камеры добивают до середины зала с двух сторон, третья захватывает бар — самое злачное место.