– Если это ваши люди, почему вы их не снимете? – спросил Фубар.
– Я же сказал: чтобы не забыть! – вскричал Латерфольт, стряхивая с себя оцепенение. – Чтобы эти тридцать три года Сопротивления не сгинули в мути короткой человеческой памяти! Чтобы жертва наших товарищей – ограбленных, искалеченных, обманутых, осиротевших, ославленных, казненных – не была напрасна. И конечно… – Лисья улыбка вернулась к нему: – Чтобы они думали, будто победили.
Егери захохотали, вмиг перейдя от тихой торжественности к мрачному веселью.
«Чтобы они думали, будто победили», – зачем-то повторила Шарка себе под нос, словно ожидая, что поймет истинный смысл этих слов. Куда Сиротки их ведут? Неужели в Таворе их действительно ждет настоящее воинство, готовящее очередной бунт против короля Редриха? И там ли, на очередной войне, место безграмотной юной проститутке и ее немому брату?
Она поискала глазами Дэйна, но брат уже ускакал далеко вперед, стараясь быть поближе к Тарре и другим. Кажется, его не терзали никакие сомнения. Умей он говорить, наверняка тараторил бы как заведенный, выпучивая глаза и задыхаясь от восторга. Никогда в жизни ей не приходилось видеть тощего угрюмого братца таким полным жизни. И ему было совершенно плевать, куда ведут их эти люди и что за этим последует. Дело было в самих людях.
– Шарка, – раздался слева голос Латерфольта. Она вздрогнула, встретившись взглядом с черными глазами, и почувствовала, как горят щеки. – Ты в порядке? Не мерзнешь?
В его руках оказался плащ, который он, не дождавшись ответа, накинул ей на плечи. От плаща пахло костром, лихоти и самим Латерфольтом; впервые запах мужчины не вызвал в Шарке отвращения, а заставил лишь разволноваться еще сильнее. Не поднимая глаз, она ответила с запинкой:
– Спасибо.
– Если тебе что-то нужно, не стесняйся и сразу говори прямо мне, – мягко сказал он. – Мы здесь, чтобы помогать таким, как вы. Хорошо?
– Да, Латерф.
Егермейстер разулыбался еще шире. Несколько минут он сопровождал ее, болтая какие-то смешные глупости и подводя своего лихоти так близко, что их колени соприкасались. Мальчишеская веселость вновь пришла на смену серьезности. Затем его позвал Тарра, и Латерфольт бережно произнес:
– Как я говорил, Шарка, если вдруг что… не стесняйся и не думай… Поняла?
Уже отъехав далеко вперед, он то и дело выворачивал шею, чтобы еще раз взглянуть на нее, пока Тарра не отвлек его разговором. А Шарка осталась у телеги со спящей Тлапкой, Фубаром и неразговорчивым егерем Якубом, замыкавшим отряд.
Она обернулась и бросила последний взгляд на колья на каменистой вершине холма. Напоминание… Кажется, ни король, оставивший здесь мертвецов, ни Хоболь, украшавший ими свой лес и развалины, не желали оставить ужасы прошлого в прошлом.