Сиротки (Вой) - страница 156
– Этот день изменит все. Как и тот, когда я встретил тебя.
На лбах людей, нарядившихся в лучшие платья и доспехи, выступила испарина: солнце палило без жалости. Этот год подарил Бракадии раннюю жаркую весну, словно какая-то сила желала поскорее насытить людей энергией, пробудить от зимнего сна и бросить в жизнь.
Никто не смел пошевельнуться, хотя люди с самого утра стояли на площади между костелом и мостом Теобальда Великодушного. Последние минут двадцать, с тех пор как затрубили горны, им было велено застыть. Всем велено: дворянам на сооруженном для них амфитеатре; солдатам в тяжелых доспехах с оружием наголо; даже простолюдинам, собравшимся поодаль, на расходящихся от площади улицах и на мосту. Если бы не тревожно озирающиеся глаза, их можно было принять за статуи, которые какой-то безумный скульптор вырезал в течение многих тысяч лет и наконец выставил в самом сердце королевства во славу Бога.
Конечно, не вся армия собралась на парад. Но самые славные отряды пехоты, кавалерии, стрелков, алебардщиков, а также крылатые гусары Митровиц, рыцари Бракадии и Галласа и, главное, грифоны демонстрировали притихшим послам соседних Аллурии, Волайны и Срединной Империи свою мощь. Среди вельмож рассадили глав всех шестнадцати гильдий и их советников. Сами вельможи, каждый под флагом своего рода, не решались даже перешептываться, хоть и изнывали, бедняжки, от невыносимых условий. Их мучила не столько боль в мышцах, каменевших без движения, сколько растерянность: ни одна живая душа не знала, чего ожидать.
Этот день в начале мая уже давно не отмечали таким пышным парадом. Праздновали день рождения короля Теобальда, отца Редриха, любимейшего из королей Бракадии. Он правил славно и мягко и войн не любил; Теобальду было куда интереснее строить. Наверное, поэтому, занятый своими замками, мостами, акведуками и садами, он слишком поздно заметил, как сердцами его людей овладевает еретик Тартин Хойя с его россказнями и проповедями беднякам.
Тартин умело трепал языком и знал, что налить в уши простолюдинам и мелким дворянам: вещал о каком-то братстве, суровом законе, налогах, взятках и войнах. Говаривали, что поначалу он собрал вокруг себя огромную общину, которая соорудила себе в лесу поселение, где принято было ходить в чем мать родила, исповедовать свободную любовь, жрать любую дурь и таким образом воздавать почести богам, пославшим человечеству не просто жизнь, но жизнь, полную блаженства. Конечно, простолюдинам и солдафонам такое пришлось по вкусу больше, чем то, что предлагал король, – несмотря на свою мягкость, он все же ожидал от подданных порядка.