«Понесешь? Почему? Что с лошадью?»
Шарка закусила губу: плач снова поднялся откуда-то из жалобно урчащего, сжавшегося желудка и подкатил к горлу. Дэйн, кажется, понял все по ее лицу.
«Нас поймают. Давай просто подождем, и мне станет лучше».
– Нет! Не станет лучше! Ты не умрешь здесь из-за меня!
Она взяла его за руку и вывела из грота, а затем взвалила себе на спину. Дэйн был легкий. Солнце, уже поднявшееся над краем неба и разгоравшееся все ярче, снова придало Шарке бодрости, хотя усталое, голодное, ноющее от ран и надругательств тело дрожало от каждого ветерка. «Мы это сделаем, – сказала она себе, – мы уже пережили такое, что…»
– Ни с места, или я буду стрелять, – просипел вдруг незнакомый мужской голос.
Шарка замерла. Она не видела говорившего: в утренней мгле лишь ближайшие деревья и скала не теряли своих очертаний, но пространство между ними и лесная чаща были залиты белесой дымкой. Против невидимого врага демоны бесполезны – им нужно было знать, на кого нападать.
– Кто вы такие? – спросил незнакомец. – Что делаете в этом лесу? Лазутчики?
– Разве мы похожи на лазутчиков? – тонко спросила Шарка, обшаривая взглядом поляну и пытаясь незаметно повернуться: ей казалось, что голос исходит от скалы. Дэйн на ее спине задрожал сильнее. Он весь горел и взмок от пота.
– Я тут задаю вопросы, – продолжал голос. – Еще раз спрашиваю, что вы здесь делаете?
– Мы потерялись, наша лошадь ускакала, а мой брат болен, – лепетала Шарка. Ей уже почти удалось обернуться к скале. – Мы сбежали из города, там случилась какая-то беда… Я работала в трактире, со мной там плохо обращались, вот мы и решили уйти…
– Из города, значит? – В голосе прозвучал лед. Послышался шорох тетивы – арбалет? Натянутый лук? – Тогда понятно, на чьей вы стороне!
Она уже видела скалу краем глаза, но не решалась поднять голову – лук в руках незнакомца заскрипел громче, стрела могла сорваться с тетивы в любое мгновение. Тени собрались, почернели, набухли, но толку от этого не было, пока Шарка не видела нападавшего…
Внезапно ее взгляд поймал вырезанного в скале жука, нависшего над мертвым грифоном, – и проснулся Голос. Коротко, но твердо он рявкнул:
«Это оно. Говори».
– Нет, мой пан! – закричала Шарка. – Наш отец погиб за Яна Хроуста несколько лет назад. С тех пор мы были вынуждены жить в Тхоршице, у нас никого не осталось. Но умоляю вас, поверьте: я ненавижу город не меньше вашего!
Незнакомец помолчал. Его лук снова скрипнул – на сей раз расслабленно. Шарка вытянула шею, но, чтобы посмотреть на скалу прямо, ей понадобилось бы рискнуть и сделать шаг. Все же она чувствовала: ложь попала точно в цель.