Тем временем ситуация на острове начала осложняться. По условиям Версальского мирного договора от 15 мая 1768 года Людовик XV за несколько миллионов выкупил Корсику у Генуи и присоединил остров к французской короне, даже не проконсультировавшись с Паоли.
Марбеф оказался в сложной ситуации. Как подданный короля, он был обязан выполнять любые его решения. Но граф прекрасно понимал, что корсиканцы никогда не смиряться с тем, что ими торгуют как скотом, и аннексия острова приведет к войне.
«Корсика, — писал ему министр де Шуазель, — будет покорена силой или путем переговоров. Если придется применить силу, то мы не будем церемониться с населением. Если все будет решено с помощью переговоров, мы будем готовы пойти на любые справедливые решения, которые смогут устроить корсиканцев, но главным здесь будет то, что они больше никогда не вернутся в лоно Генуэзской республики…».
Марбеф все понял, как надо. Но ему было понятно и то, что после войны в любом случае начнется период миротворческой и административной деятельности и он сможет способствовать тому, чтобы корсиканцы полюбили Францию.
29 мая 1768 года над цитаделью Аяччо впервые в истории острова взвился французский флаг с королевскими лилиями. Марбёф провел несколько, надо заметить, весьма умеренных операций, которые завершились умиротворением всей территории к северу от Бастии.
В конце августа на остров прибыл де Шовелен. Этот маркиз придворных кружев и альковов ни разу не участвовал даже в самой пустячной баталии. Под его командованием французы стали терпеть поражение за поражением, апофеозом чего стала позорная капитуляция гарнизона Борго.
Де Шуазель отозвал Шовелена и поставил на его место маршала де Во, одного из самых искусных и прославленных полководцев французской армии.
Корсиканцы ничего не смогли противопоставить его мощному натиску, и 9 мая в сражении при Понте-Нуово вместе с войском были разбиты и их последние надежды.
Паоли отправился в изгнание. Перед отъездом он пригласил к себе Летицию.
— Моя дорогая Летиция, — сказал он, — для нашего народа настают трудные времена. Мне известна привязанность к вам графа Марбёфа, и я прошу вас использовать все свое влияние на него для смягчения страданий наших соотечественников. Я хочу, чтобы вы были Корнелией корсиканского народа.
Паоли знал, что говорил. Любовь Марбёфа к Летиции перенеслась на Корсику, и граф не хотел проливать корсиканскую кровь. И когда де Во приказал ему обеспечить порядок в Корте, Марбёф сделал все возможное, чтобы примирение состоялось.
В конце мая он встретился в Корте со счастливой Летицией, крайне довольной тем, что вновь обрела его покровительство.