– Наша страна, наши люди не ради долларов работают! – усмехнулся Романов – Да, кому я это объясняю… С тебя еще надо бы спросить за внесудебные казни! Богом себя вообразил?
– Это были предатели Родины и маньяки! – вспылил я – Их и так бы потом казнили. Что мне, смотреть как они безнаказанно свои дела творят?
– Прийти к нам! – припечатал Генеральный – И мы бы уже сами решили что делать.
– Все по закону бы было – кивнул Устинов – а так наворотил ты дел…
И вот здесь я уже не выдержал… Отбросил все политесы и врезал им правду-матку.
– Если бы не я, Григорий Васильевич, вы бы сейчас продолжали сидеть в Ленинграде и трястись: арестует вас группировка Андропова или просто на пенсию выкинет.
– А вы, Дмитрий Федорович, развязали бы войну в Афганистане, положили там тысячи наших парней, да еще и развалили бы экономику страны, бросив все ее силы на гонку вооружений с Западом.
Мужчины в кабинете замерли и обалдело на меня уставились. Романов побледнел. Видимо вспомнил утку с сервизом Екатерины Великой, которую Андропов запустил в западные СМИ, дабы потопить своего главного конкурента.
– Что?! Не так что-то сказал? Или может, вы, раз такие принципиальные, откажетесь от всех новейших технических разработок? Они же тоже будут ворованными!
Я зло посмотрел сначала на Пельше, потом на Веверса, кивнул им на стопку секретных документов. Все смутились и отвели взгляды.
– Виктор Станиславович, вы свободны – железным голосом произнес Генеральный, выключая телефон и устало откидываясь в кресле – Идите, учитесь и получайте советское образование – пока оно лучшее в мире. Надеюсь, свою вторую жизнь вы проживете достойнее, чем первую.
– А знаете… я тоже надеюсь, что вы оба закончите свою жизнь с более достойными результатами. В моей прошлой у вас это получилось паршиво.
* * *
Полыхая от злости, я вышел из кабинета Романова. Но ума еще хватило, чтобы не грохнуть дверью на прощанье. Дело моей жизни рухнуло, контракты, гастроли, все полетело в ад. Что теперь говорить своим сотрудникам, даже не представляю.
Я прислонился лбом к оконному стеклу в коридоре, закрыл глаза. В голове была звенящая пустота – впервые в жизни я не знал, что делать. Как можно отдать студию, свою любимую группу каким-то бездарям из Госконцерта?! Просрут ведь все! Альдона, Клаймич, все будут смотреть на меня как на последнего предателя. Скажут, сдался без борьбы.
– Прекращай себя жалеть, пошли поговорим – из кабинета вышел хмурый Веверс, оглядел пустой коридор.
– Никуда я не пойду. Мне надо готовится к занятиям в МГУ – пошел я на принцип – Учебники получить, медкомиссию пройти…