– Виктор… это неразумно. Просто поверь мне – Майкл, видя мое упрямство, решил зайти с другой стороны – CS 80 великолепен, спору нет, но его конструктивные особенности требуют трепетного отношения к температурному режиму. Этот Синтезатор подвержен перегреву, в результате чего теряет строй, а восстановление и приведение его в полностью рабочее состояние – крайне трудоемкий процесс. Если уж и покупать второй в пару к Yamaha, то тогда Korg PS-3300, как у Жарра, Маруани и Вангелиса. В нем с одной клавиатуры ты, по сути, управляешь тремя синтезаторами с полифонией. Лучший выбор за такие деньги – как говорят американцы: Best choice for that kind of money.
Я раздумываю несколько минут и… медленно киваю – Согласен.
Гор успокоенно выдыхает.
– И вот что еще… давай мы их оформим по договору аренды с Атлантик Рекордс? Так надежнее будет. Я как вспомню про ваши законы и порядки…
А что? Неплохая идея! И за валюту отчитываться не нужно, и синтезаторы у нас никто не отнимет. А то знаю я эти цэцовские замашки – все вокруг народное, все вокруг мое – а ну-ка товарищи Селезнев и Клаймич, пустите к вашим аппаратам поработать других желающих. А вот с вариантом аренды – уже фиг-вам! Если в договоре прописать, что посторонних лиц к аппаратуре подпускать категорически запрещено. Не дай бог сломают дорогостоящую технику!
Аппаратура действительно слишком сложная, но лучше нее в мире сейчас ничего нет. Только тут есть еще один тонкий момент – а кто нас научит работать на ней? Свой учебный центр Piano Technical Academy Ямаха откроет только в 1980 году. А нашей группе «инструктор» нужен уже сейчас. И где нам его взять? Придется снова Майкла озадачить…
Церемония в Будокане под названием «Мемориал войны Мертвых», завершающая десятидневные мероприятия, начатые в парках мира в Хиросиме и Нагасаки, меня не впечатлила. Я ожидал чего-то щемяще пронзительного, запоминающегося, а здесь все вылилось в расширенное заседание местного, японского «парткома». Хотя, конечно, охраны нагнали – мама не горюй! И телекамер везде понатыкали. Зато я, наконец, увидел императора с императрицей, и других членов императорской семьи – они все сидели в императорской ложе, где сиденья были обернуты золотистым шелком. Ну а мы с Николаем Николаевичем Соловьевым – в ложе для почетных гостей.
И весь зал, как один, в белых траурных одеждах. В культуре Страны Восходящего Солнца белизна – это сакральный цвет, связанный с миром богов и духов, а значит, и умерших предков. Покойников японцы тоже часто хоронят в белых одеждах. Но при этом белый – еще и цвет одежд императора во время исполнения синтоистских ритуалов, как знак его божественного происхождения. Вот так.