Головой вперед никак не выйдет, потому он изогнулся и замахал руками.
Что бы он ни сделал, это было совсем не то, или, может, его уже переворачивало вперед, поскольку он оказался параллельно воде. Он плюхнется животом, причем со страшной высоты. Это может убить его.
Но не только это – он падал вместе с водой, а все ныряльщики, которых он видел, прыгали за ее пределы. Вода всегда разбивалась о камни внизу.
У него даже не было времени выругаться прежде, чем камень сильно ударил его по ноге. Он раскинул руки – входя в воду головой вперед с ощущением, что кто-то только что стукнул его по макушке доской. Ему словно оторвали руки. И он забыл глотнуть воздуха, прежде чем ударился о воду. Кип успел открыть глаза под водой, чтобы заметить, как что-то большое упало рядом с ним, подняв облако пузырьков. Сансон!
Сансон вошел в воду ногами вперед, но его перевернуло от удара, так что он оказался вверх ногами. На какое-то мгновение его оглушило, он не шевелился, затем его глаза открылись, но смотрел он мимо Кипа. Явно сбитый с толку после падения, Сансон начал плыть вниз.
Кип схватил его за ногу, чтобы привлечь его внимание.
Но Сансон был в панике. Он отбивался и лягнул Кипа в нос. Кип заорал – и увидел, как остатки воздуха устремляются из его легких к поверхности.
Сансон обернулся, увидел Кипа, увидел, куда поднимаются пузырьки, а потом увидел кровь в темной воде. Он схватил Кипа, и оба поплыли к поверхности.
Кип едва сумел вынырнуть. Он глотал воздух, воду и кровь и выкашливал их. Он снова закашлялся, потом его вырвало. Сансон вцепился ему в руку.
– Кип, помоги мне! Надо выбраться на берег прежде, чем попадем в стремнину.
Это привело Кипа в чувство. В пятидесяти шагах от глубокого озера, куда падал водопад, начиналась череда порогов, таких крутых, что они были почти как водопады. И течение уже ускорялось. С больной ногой, раскалывающейся головой и кровоточащим носом он поплыл за Сансоном.
Они добрались до берега с промежутком в десять шагов. Мальчики выползли на траву и, еле живые, стали осматривать свои повреждения. Сансон был цел, но вид у него был сконфуженный.
– Прости, Кип. То есть за нос и все такое. Никогда не любил плавать. Всегда думал, что в глубине какая-то тварь меня вниз утянет.
Зажав кровоточащий нос, Кип посмотрел на друга.
– Ты бде жиздь спас, – сказал он. – Ты бде даже дос де слобал. – Кипа больше беспокоила ушибленная нога. Он расшнуровал башмак и стянул и его, и носок. Нога болела, на подъеме было несколько солидных царапин, но, пощупав лодыжку, он решил, что ничего не сломано.